Дар Авирвэля
Шрифт:
Но его заставили.
Сколько ещё он должен наблюдать одни и те же сны? Ведь он уже давно осознал свои прежние ошибки… Вероятно, магия жаждала лишь отмщения за себя. Или — что почти невероятно — сам Эли жаждал его. Этот светлый ум, неподкупный и принципиальный, замыслил ввергнуть своего обожаемого учителя в личную трагедию. Но это невозможно! Ведь нет жизни после смерти… или есть?..
«Прекращай!»
Далий Мар вновь не выдерживает этого давления. Он не может, просто не может слышать мольбы о помощи! Они развращают, растворяют сознание и заставляют творить новые беды! Нельзя поддаваться на провокацию… Это неправильно и нерационально!
«Ты знаешь, что я не виноват!»
Нет. Это не так. Даже сам Далий Мар знает, что врёт. Врёт фантому, в котором видит некогда живого ученика. Но почему он опустился до разговора с фантомом?
«Это омерзительно…»
Все мысли громко отзываются в пространстве. И на них приходят ответы, схожие с обычным диалогом между двумя живыми. Но никто из этих собеседников не уверен в существовании жизни. Вокруг только тьма. И пол, пропахший кровью.
«Я омерзителен… Почему я омерзителен вам?..»
Далий Мар не хотел задеть чувства фантома. Но он сделал это, и его треснутое сердце вновь залилось густым мраком. Стыд проступил на лице слабым румянцем, от которого скрутило живот. Голод. Голод силился завладеть сознанием, отринув всё святое и греховное. Голод по общению… Голод по этому эльрину… Голод по разговорам, которые окружали их в те короткие годы.
Тело прошиб озноб. Да… Знакомое чувство, повторённое тысячи и миллионы раз. Озноб. Потом жар. Потом рвота. Потом болезнь. Кашель. Насморк. Низкая температура. Головокружения и обмороки. И целители вторили лишь одно: тоска. Тоска! Непозволительная роскошь в те годы… в любые годы. Тоска, которая переломила хребет многочисленных побед. Тоска, после которой Далий Мар так и не смог оправиться. И всё из-за какого-то верного ученика!
«Я не виноват… Вы не виноваты… Это жизнь…»
Даже фантом не способен винить Далия Мара в ужасном исходе. Даже фантом списывает серьёзные проблемы на прозу жизни, а не на того единственного, затеявшего всю кампанию в чрезвычайно молодом возрасте! Это настолько же поразительно, насколько и…
«Омерзительно…»
«Я омерзителен?..»
«Нет, ты не омерзителен. Только всё вокруг…»
«Я тоже — часть окружения…»
«Нет. Ты важен… ты был важен…»
«Но жизнь наказала меня… нас…»
«Она не должна была наказывать тебя… Ты не виноват…»
«Я пошёл за вами… Я не отвернулся от вас… Я виноват…»
Далий Мар отказался участвовать в бессмысленном споре.
Его мысли всё больше погружались в кошмары, в единый ужас, впитавший самые страшные фрагменты длинной биографии. И Эли был одним из этих фрагментов.
«Я хочу проснуться…»
Он говорил эту фразу уже много раз. Она не подействовала ни разу.
«Ещё рано… Вы слабы… Вам надо побыть здесь…»
«Я должен вернуться!..»
«Вас ждёт новый ученик?..»
«Меня ждут дела…»
«Вам рано…»
«Меня ждёт ученик…»
«Кто он?..»
«Человек…»
«Он умный?..»
«Надёжный… и амбициозный…»
«Как его зовут?..»
«Это не имеет значения… Я не раскрою кошмарам чьё-либо имя…»
«Он рядом?..»
«…Да…»
«Он поможет?..»
«Если осознает…»
«Он должен…»
«Он сможет…»
«Тогда идите… Жизнь не накажет его, как нас…»
«Она не обойдёт никого…»
Кашель. Настолько привычный, что на него не обращаешь внимания. Однако Артур, не осведомлённый о продолжительности недуга, поинтересовался необходимостью помощи. В его глазах мерцали огни заботы и искреннего переживания, которые одновременно отталкивали и притягивали больных, чаруя их добродушным взглядом. Даже Далий Мар не мог противиться такой естественной тревоге, потому отринул какие-либо проверки без очередного ворчания или скандалов. Артур представлялся ему настолько безобидным и преданным, что было бы грубо отвечать обыкновенной бранью и проклятиями. Всё, что принял от юноши уставший колдун — стакан прохладной воды и небольшой кусочек бутерброда, сделанного самим Артуром без особого умения. Все прочие предложения были вежливо проигнорированы.
Далий Мар начал вглядываться в окружение только после долгожданного насыщения. Оказалось, что они попали в какую-то подпольную больницу, уже имевшую дело с тёмной магией. А дело, как ни странно, оказалось именно в ней; вернее, в её недостатке. С этим непонятным фактом, сухо продиктованным врачом с бумажки, Артур преданно дожидался пробуждения колдуна. И теперь, радуясь его возвращению, он пытался сдержаться от очередных вопросов, выражая это в бегающих глазах и скитающихся меж собой пальцах. Далий Мар сделал вид, что не замечает этого нетерпения. У него не осталось сил на какие-то бессмысленные объяснения. Он хотел лишь одного: вновь увидеть Эли. Не того — фантомного, а настоящего, с живым взглядом и прозрачными помыслами. Ему так хотелось рассказать обо всех бедах, выпавших после смерти ученика… Но он пропал. Он канул в вечность, когда его шею скрутила та ненавистная канкара. И даже мысль о наказанных виновниках не вернула Далию Мару покой. Всё, что изменилось после массовых убийств — отношение к мести. Она стала чем-то хрупким, почти стеклянным, и крайне подлым. Она не вернула истерзанному временем колдуну его самую большую находку! Она не вернула ему даже эльриновское обличье… Она превратила его в слугу, жадного до продолжения жестокости и вакханалии.
Артур вновь болтал о чём-то несвязном. Об их похождениях, об Амико, о встреченной карете и долгом пути. Но он так и не заикнулся об огромном долге перед неуравновешенной барышней, что грозилась убить его за неуплату. Хотя из-за этой небольшой детали юноша всерьёз задумался о побеге из Эваса. Его остановила лишь осознанность, поставившая крест на какой-либо трусости и подлости. Он больше не мог убежать от ответственности. Ведь это совсем неправильно!
За исключением вышесказанного, Артур объяснил их дальнейшие действия. Пусть Амико и ушла вперёд, желая освободить брата своими силами, но нельзя бросать их одних. Конечно, помощь от обессиленного колдуна и неумёхи-мальчика прозвучала, как самоубийство, но это дело считалось одним из тех, которым приписывают слово «долг». А вопрос Далия Мара: «Какой ещё долг?» был проигнорирован чуть более вежливо, чем мог позволить себе он. Пришлось сойтись на том, что они отправятся на помощь сразу после восстановления колдуна. Осталось ждать, когда наступит этот момент…
Они (а вернее, Артур и Мерлин) ждали неделю. Потом ещё пару дней. И всё это время врач вторил одно и то же: «ещё рано», «он не готов», «нужно потерпеть». Но как терпеть, когда начинается второй месяц здешней весны?! Ещё чуть-чуть и время иссякнет… Мерлину придётся вернуться в человеческий мир. Артур отпустит единственного преданного друга. Он будет один на этих бескрайних неизвестных землях! И что тогда? Что делать?
«Далий Мар, я вижу, что вы чувствуете себя гораздо лучше! Давайте продолжим изучение языка? Он мне так необходим…»