Дар Авирвэля

Акубекова Алина Андреевна

Глава XVII . Сомнения и решимость

«А вот если бы я попал в волшебный мир — я бы точно стал крутым!» — ворчал Артур на ухо сидящей рядом Нике, когда учитель снова вызывал его к доске с непонятными циферками и буковками. Ника лишь ухмылялась, едва веря этим словам, и активно поддакивала, дабы дорогой друг не отвлекал её от учёбы. Но теперь мнение это пришлось изменить. Артур побывал в другом мире, прошёл через определённые трудности, и это не могло не отпечататься на личности. А дополнялось это тем, что теперь его знала небольшая группа интересных лиц. Хотя сам он, несмотря на все тяготы тамошних путей, отрицал какие-либо серьёзные перемены и пропускал мимо слова одноклассников. Они-то, удивлённые его резким исчезновением и появлением и видящие теперь, как сильно он возмужал, не знали, что и подумать. Даже самых незаинтересованных знакомых вдруг проняло какое-то странное чувство: словно бы они знают Артура, но знают его впервые.

Но очень скоро всем снова стало безразлично. У каждого нашлись более интересные дела, нежели появление неоднозначных вопросов и такого же неоднозначного Артура. Он уселся рядом с Никой — она всегда приходила чаще — и тут же напоролся на неудобный вопрос касательно маминого разрешения. Ответом стала череда междометий и попытка увести тему в сторону. Но ничего не вышло и пришлось оправдываться в привычной манере:

— Мама работала, а я уроки делал. Нам было некогда поговорить…

Ника насупилась. Больше всего ей не нравилось слышать отговорки.

— Врёшь. Ты просто испугался, что она снова откажет. Но если ты не будешь рисковать эмоциями — никогда не сделаешь ничего особенного. А тебе оно надо? Ты же хотел стать великим рыцарем, и при этом отказываешься поступить в соответствии с убеждениями!

— Если она откажется — нам придётся преступить её слово. Ты же знаешь, как это опасно!

— Хватит нести бред, Артур. Это не опасно, даже если ты уверен, что это не так. Твоя мама — не монстр и не ходячее бедствие, а понимающая женщина, которая хочет сыну только добра. Вот и пользуйся этим, пока ещё можешь. Сегодня же спроси её ещё раз! А если не сделаешь — это сделаю я. Но поверь, ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.

Артур ничего не ответил. Лишь надул щёки и выпятил губу, как маленькое дитё. Задать маме вопрос казалось более сложной и серьёзной задачей, чем спасти мира от разрушения.

За окном шёл дождь. Сначала моросил, изредка стуча по стеклу, а потом усилился до такой степени, что на дороге не осталось сухого места. Пасмурная погода всегда подавляла настроение — особенно в школе, ну а сейчас ощущения были и того хуже, ведь на голову валилось всё больше проблем. Но начался урок. Звонки уже давно не звенели, поэтому учителям приходилось следить за временем и частенько поглядывать то в монитор, то в телефон, то на часы. И всего пара преподавателей никогда не опаздывала на свои уроки: математик и физик-информатик. Поэтому все сидели тихо, почти не перешёптываясь меж собой, и ждали учителя. И вот, он пришёл. Дверь тихо закрылась, отделяя класс от реального мира на ближайшие сорок минут, и взрослый статный усатый мужчина (чьё имя Артур уже забыл, но помнил, что тот преподаёт алгебру и геометрию) начал обычный опрос по последней теме. Благо, юноша подготовился заранее, поэтому не испугался. Он не был чересчур старательным учеником, но и полным балбесом его назвать сложно. И отношение к нему было соответственное — никакое. Учитель вызвал его к доске, согласился с ответом и посадил обратно. Оценка за это не ставилось.

Всё словно стало медленнее. Артур начал вспоминать, каковой была большая часть его жизни, и эти воспоминания оставили на душе не самый приятный отпечаток. Школа. Школа поглощала много свободного времени, не даруя ничего в отместку. Ещё повезло иметь более-менее сносный режим сна, так что проблем с недосыпанием не возникало, но это не убавляло без того большого количества неприятностей. Снова стал слышен гул машин. Теперь, имея, с чем сравнить, этот гул напоминал юноше свистящий звук падающей боеголовки. В ушах колол рой ос. А к этому гулу и боли добавлялись неприятные запахи, царящие в школе, сколько Артур себя помнил: хлорка, пот, ощутимая и тошнотворная затхлость, вонь из кабинета химии, разносящаяся повсюду. Он искренне ненавидел это. И никогда не любил школу. Хотя возможно, он слегка переусердствовал, описывая свои ощущения и чувства самому себе, в голове, посреди урока. Но минутное раздражение часто вызывает всплеск эмоций, плавно растворяющийся в покое и рациональном взгляде на вещи. Когда мысли сменились чем-то сторонним, ощутимыми остались лишь запахи и частичное принятие своей неправоты. По крайней мере, на какое-то время.

Когда закончился последний урок, друзья быстро убрали вещи в рюкзаки и пошли к выходу. Весна была на удивление тёплая и приятная, поэтому они не удосужились взять даже сменную обувь (о чём теперь жалели; особенно Ника). Шлёпая по лужам и нарочно теребя мокрые ветки придорожных деревьев, они шли к Артуру. А там, расправившись с уроками, они всегда продолжали свои приключения в уже знакомые или ещё совсем не известные миры. Сегодня планировалось то же, но с одной лишь пометкой в виде разговора. Ника грозно настаивала на беседе с Ольгой, не принимала никаких «нет» и угрожала спросить самолично, коли её друг-кролик испугается делать необходимый шаг. Тем самым, Артур всё больше склонялся к повиновению и раздумывал, какими бы словами преподнести маме столь неоднозначное предложение. Ведь для него это был своеобразный подъём на новый уровень, подразумевающий определённые перемены в характере и способность отстаивать интересы. И волновался он об этом, что закономерно, серьёзно.

Как ни странно, но ему показалось, будто какая-то важная частичка души действительно осталась там, в далёком Эвасе. Ведь он прекрасно помнил, какие храбрые поступки совершал, как безропотно помогал окружающим и ввязывался в опасности, несмотря на риск. И ему почудилось, что здесь он обрёл лишь ненужную трусость и тревогу, которые часто рушат всё самое важное и самое бесценное! И непонятно, что именно так сильно повлияло на отношение ко всему сущему, но Артуру такая перемена не понравилась совершенно. Поэтому, кое-как взяв себя в руки, он принял верное решение: обратиться к маме и узнать её ответ, не мучаясь боле вопросом, из-за которого вполне может пострадать сон. Но сделать этот шаг, конечно же, полагается в определённых условиях, в определённый момент, который надо умудриться не пропустить мимо ушей. Сложная задача, сулящая или ужасные муки, или величайшую радость, неслышно тормозила напитавшееся решительностью сердце, но не могла переманить мысли на свою сторону.

В конце концов, Артур конечно же решился. Поджилки сжались, а внутри образовался ком. Потом засосало под ложечкой. Но большинству знакомо это чувство — когда понимаешь, что должно сделать нечто важное, и из-за этого становится трудно дышать. Вот и сейчас происходило то же. Мама стояла напротив, ожидая слова, не хотящие выходить вон. Но как только Ника ласково пнула друга в бок, слова тут же нашлись! И полились такой рекой, что пересказать стоит лишь основной посыл:

— В общем, я тут подумал и решил, что хочу вернуться в Эвас. Он необходим мне, чтобы жить по-настоящему, даже если жизнь будет обычной. Может быть, всё дело в тамошней атмосфере, но я просто не могу представить себя на ином месте! Пожалуйста, мама, пусти меня в заветные края!

Лицо матери снова омрачилось, а после покрылось пеленой неизвестности, какую временами демонстрировал Далий Мар, не позволяя пробраться в свои мысли. Тело знобило в предвкушении, а мысли то и дело возвращались к мечтам о возвращении в Эвас. Артур и не заметил, что словно стал зависимым, и тем более не думал, к каким печалям это может привести. Сейчас он лишь надеялся, что мама снизойдёт до него и одарит долгожданными словами согласия. Но она молчала, слабо тарабаня по губам, и разбирала все за и против. И не представить ей, как чувствовал себя её мальчик! Она лишь видела, как он приседает, смотрит на неё молящими глазами и едва покусывает ногти (он никогда так не делал!). Но для однозначного ответа ей этого не хватало. Ведь, как и любая любящая мать, она беспокоилась о ребёнке и не хотела отпускать его настолько далеко в мир — мало ли, что там может случиться? И хотя Ольга прекрасно понимала неправильность этой позиции, её всё равно снедало беспокойство. Ведь они не смогут общаться в любое время, Артур не сможет рассказывать обо всём, что случилось за день… Это же кошмарно! Поэтому она стояла и думала, как же быть. Но в разговор — вернее, в молчание — влезла Ника.

— Тётя Оля, вы же знаете, какой Артур мечтатель. Для него тот мир и правда значит больше, чем наш! А если вы его не отпустите, он, в конечном счёте, сбежит из дома, лишь бы оказаться там, где осталась его душа. Это он пока маленький и глупый, а когда вырастет, сразу покажет, на что способен. К тому же, он уже был там и прекрасно справился с невзгодами!

— А как же связь? Я не хочу потерять тебя, даже если ты будешь счастлив. И ты наверняка заскучаешь по мне, мой мальчик…

— Я ведь буду возвращаться каждый год!