Дар Демона
Шрифт:
– Теперь объясни мне, - Арон подтолкнул Мэа-таэля к окну, подальше от раненого эльфенка, явно не собираясь рисковать и позволять Тималю услышать их разговор.
– Объясни: я умею лечить эльфов?
Полукровка насмешливо хмыкнул:
– Да, умеешь. Я сам видел, как ты вытащил двоих буквально с того света.
– Когда?
– искренне поразился Тонгил.
– Лет пятнадцать назад, - Мэль пожал плечами.
– Попробуй, может, вспомнишь.
– А... как именно я это делал? Как лечил?
– Арон казался растерянным - подобного выражения полуэльф не видел у друга
– Откуда я знаю - как? Просто положил ладони рядом с раной и пошептал что-то, а та на глазах затянулась.
– Мэль усмехнулся собственным воспоминаниям и добавил.
– Ты нам всем тогда головы морочил: мол, ученик скромного знахаря, со слабыми Светлыми способностями, которых для полноценного мага не хватило; якобы только лечить умел.
– Положил руки и пошептал, - Тонгил покачал головой.
– Думаешь, мне это как-то поможет? Я ведь действительно не помню.
– Попробуй, - Мэа-таэль посмотрел через плечо Арона на эльфенка. Странная жалость никак не хотела уходить. Ведь не будь Тималь нужен как заложник, полукровка с удовольствием перерезал бы сынку князя глотку. Верно?
– Попробуй, - повторил полуэльф.
– Если же умрет - не беда: найдем другой способ удержать князя от активных действий.
Маг бросил на него быстрый колючий взгляд, потом развернулся и подошел к подростку. Опустился рядом с ним на ковер и замер, будто к чему-то прислушиваясь.
*****
Арон положил ладони рядом с раной, не уверенный, что следует делать дальше. Слова полукровки о лечебных талантах прежнего Тонгила оказались полной неожиданностью - сам Темный в дневнике ни о чем подобном не упоминал. Традиционно умение исцелять считалось вотчиной Светлых магов, хотя некоторые Темные тоже могли лечить магией. Просто Темным это обычно не нравилось, не казалось достойным приложением их Дара.
Эррэ эльфенка пульсировало, трепыхалось, словно пришпиленная иглой бабочка, и с каждым мгновением эти трепыхания становились все слабее. Эррэ на месте раны казалось ярко-алым, цвета артериальной крови.
Тонгил попытался направить Силу на место прорехи, но не вышло: резкое столкновение, и энергия просто стекла с эррэ эльфенка, ничего не изменив. Возможно, возьмись он лечить человека, это бы и получилось. Но эльф?
Северянин прикрыл глаза, пытаясь отрезать обычные человеческие чувства, надеясь, что сможет глубже ощутить собственную магию. Только так ему удавалось хоть немного совладать со стихиями, иначе отказывавшимися его слушать. Может, и здесь получится?
Мгновение, второе, третье - пульсацию эррэ Тималя он видел и с закрытыми глазами, но теперь она ощущалась чуть иначе - более отчаянная и менее чуждая. Тело эльфенка не хотело умирать, и магия его - слабая и неустойчивая, но все равно магия, - яростно цеплялась за жизнь. И за него, за Арона. Слабые щупальца эльфийской магии, от рождения данные всякому из Старшего народа, тянулись к магу, отдергивались, обжигаясь на темном пламени Дара Тонгила, но возвращались вновь - к единственному источнику силы.
Арон попытался заглянуть глубже, внутрь слабеющего эррэ, надеясь там найти подсказку-зацепку, как именно он может заживить рану. И провалился внутрь, в самую суть эррэ...
Тело северянина парило в густом белесом тумане, чьи светлые пласты иногда срывались с места и улетали прочь, и тогда человек видел голые ветви леса, тянущиеся в серое небо. Потом на смену исчезнувшему пласту появлялся новый, скрывая неприглядную картину. Однако мертвым лес не казался - скорее погруженным в летаргический сон бесснежной зимы.
Имелось в этом спящем месте и нечто иное, плененное, но полное яростной энергии. Стоило Арону осознать чужое присутствие, как картина поменялась.
Теперь, окаймленное со всех сторон спящим лесом, перед ним расстилалось небольшое озерцо - свободное от власти тумана, но покрытое толстой коркой прозрачного льда. А подо льдом кипело движение - но отнюдь не обычные рыбы. Там хаотично двигалась тварь, едва ли созданная благими богами.
Змеиное туловище - непроглядно черное в голубоватой воде и слишком длинное, чтобы без извивов и переплетений вместиться в пределы озерца. Иногда к поверхности поднималась голова, и желтые гнилушки глаз с неприятной разумностью останавливались на человеке. И именно эта гигантская змееподобная тварь была жизненной сердцевиной эррэ. Кто бы мог подумать, что сердцем магии прекрасных и надменных эльфов окажется создание, столь непохожее на них внешне?
Змей двигался все яростнее, пытаясь вырваться из плена. Несколько мгновений Арон следил за его тщетными попытками, потом подошел к краю озера и топнул по льду - не сильно, лишь для пробы. Но в сумрачном мире эррэ, как оказалось, физическая сила значения не имела - лишь намерение и вмешательство извне.
Лед раскололся...
*****
Мэа-таэль заворожено следил, как стремительно затягиваются края раны, как в лицо эльфенка возвращается краска...
– Похоже, ты вспомнил!
– проговорил почти с благоговением, перевел взгляд на друга и вздрогнул: словно бы весь румянец, вернувшийся к Тималю, кровью вытек из жил Арона. Маг казался бледным до синевы. Тонгил медленно поднял голову, посмотрел на полукровку и криво улыбнулся, потом поднялся на ноги, и полукровка увидел, как всякий след эмоций исчезает с лица мага. Несколько мгновений Темный равнодушно разглядывал Мэля, потом повернулся и пошел к выходу, переступив через лежащего Тималя.
*****
Арон находился одновременно и здесь, и где-то еще - в месте, где царило бледное небо, а под ногами сминался колючий снег. Разделение произошло в миг, когда он освободил эррэ Тималя, когда черный змей вырвался из ледяного плена. Словно бы и внутри человека что-то разломилось.
Он шел, не видя куда, не понимая зачем. Он не заметил бы, начнись сейчас землетрясение, случись затмение солнца или напади на замок враги. Он шел по каменному полу, но отчетливо различал перед собой лишь бескрайнее белое поле; снаружи доносились голоса людей, а он слышал лишь оглушительную зимнюю тишину.