Даже если ты уйдешь
Шрифт:
Эсмигюль и Муслим сидели напротив него и держались за руки. Он сам договорился с врачом, сам привез ее в больницу и зашел с ней, чтобы она не пугалась. Нурлан обстоятельно объяснял, что такое рак и как обычно проходит лечение.
– В вашем случае, Эсмигюль, понадобится курс химии перед операцией, - объяснил врач.
– Это нужно для того, чтобы уменьшить размер опухоли ну и проще говоря, чтобы уничтожить раковые клетки, лишить их к способности к делению.
– Поняла, - нервно сглотнув, она посмотрела на Муслима и он сжал ее ладонь.
– И сколько нужно процедур?
– Я распишу
– Согласен, Нурлан Касымович. Позитивный настрой мы обеспечим.
– Вот и отлично. Вижу, Эсмигюль, что вы в надежных руках.
Она только молча кивнула, так как все еще до конца не осознавала, какой путь ей предстоит пройти. Но присутствие Муслима ее успокаивало, ведь он тоже врач и многое понимает, лучше, чем она. А если он спокоен, как удав, значит, не все потеряно и не все так плохо.
Выйдя из кабинета маммолога, Эсмигюль попросилась в уборную, а Муслим вновь зашел к другу, когда тот как раз собирался уходить и уже стоял у двери.
– Забыл что-то?
– спросил Нурлан.
– Нурик, скажи честно, что там?
– взволнованно произнес мужчина.
Доктор шумно выдохнул и посмотрел на него не как на мужа пациентки, а как на товарища и коллегу.
– Расширенное обследование лучше покажет. Ты же сам знаешь…
– Я-то знаю, - Муслим прислонился к двери и задрал голову.
– Но это ни хрена не помогает, когда больна твоя любимая женщина.
– Она молодец, что сразу обратилась.
– Это вообще случайность. Она думала, что забеременела, - в его словах было столько горечи. Нурлан подошел к нему и положил руку на плечо.
– Если бы не это, мне даже страшно подумать, когда бы она обнаружила.
– Значит, всё не случайно. Что я могу сказать? Только набраться терпения и лечиться. Предупреждаю - химия - не подарок. Будет тяжело. Ей, окружающим, тебе. Это просто надо пережить.
– Я понимаю.
Выйдя в коридор, он столкнулся с Эсми, которая как раз его искала. Глаза у нее были красными и воспаленными, и он сразу же догадался, что она убегала в уборную плакать. Ничего не сказав, Муслим просто обнял ее и поцеловал в макушку.
– Ты в цех или в магазин?
– В цех, - ответила, погладив его по спине.
– Жаль. Значит, только вечером увидимся теперь?
– Заходи в гости. Дети будут рады.
– Зайду, конечно, - вдохнул ее аромат и подумал, как не хочет с ней расставаться и как будет считать часы до новой встречи.
Детям по-прежнему ничего не говорили: улыбались, шутили, смеялись, обменивались взглядами и молчали. Эсми решила и родителям ничего пока не рассказывать. Каждый раз, когда болтала с мамой по телефону или звонила по утрам отцу, на вопрос “как дела” отвечала коротко: прекрасно. Губу поджимала, глаза закрывала, дыхание выравнивала - только бы себя не выдать. Вот пусть Новый год наступит и тогда она точно расскажет. А пока…зачем портить родным праздник?
В конце декабря Сонечка позвала в гости в новую квартиру. В шикарные апартаменты Льва она переехала после того, как он сделал ей предложение. Софья теперь беременная, влюбленная и любимая невеста,
– Ну вот какой он у нас прекрасный интернациональный вечер, - заметила Софья, поставив на стол торт.
– Лёвушка, позови Мота, пусть кусочек возьмет.
– Мооот!
– крикнул Лев, не выходя из-за стола.
– Он сейчас придет.
– Я имела в виду встань и позови, Лёвушка. Кричать и я умею, - фыркнула хозяйка и начала разрезать торт.
– Кто меня звал?
– на кухне появился семилетний мальчик с копной светлых волос и голубыми глазами. Следом за ним величаво вышагивал Иннокентий - тот самый гулящий кот.
– Матюша, торт будешь?
– заботливо спросила Софья, улыбнувшись пареньку. Эсми всегда говорила, что Соня несмотря на ее характер создана для семьи и материнства. Для нее не было чужих детей, все малыши к ней тянулись. А сын Льва был почему-то похож и на нее.
“Наконец-то, она счастлива, - подумала Эсмигюль о сестре”.
– Ой!
– пискнула она от неожиданности, когда Кеша прыгнул ей на колени.
– Ох, посмотрите, явилось его высочество, - заметил Лев.
Кеша презрительно фыркнул и в его высокомерном взгляде читалась только одна фраза: “Пошел на х*р, кожаный”.
– Ты не любишь его?
– спросил мужчину Муслим, едва сдерживая смех.
– А за что эту наглую морду любить? Ботинок мой обоссал, смотрит на меня, как на врага народа, за человека не считает, хотя живет теперь на моей территории. И еще я ему жизнь спас, - хохотнул он и тут же получил фирменный Сонин взгляд, как контрольный выстрел в голову.
– Не ты, а врач.
– Видите? И так всегда. Между мной и Кешей, Соня все равно выберет это животное, - продолжал хохмить Лев.
Кеша смачно и громко мяукнул, демонстрируя полное пренебрежение к мамкиному ухажеру, к которому его насильно заставили переехать.
– Кеша хороооший, - ласково протянула Эсми, погладив кота по голове и почесав за ушком. От этих нежностей он стал ластиться и мурлыкать.
– Ну вот, Муслим, посмотри на эту жирную наглую морду. Софа еще к нему собирается кошек приглашать, жалко ей его кастрировать.
– Это для дела. Иннокентий породистый кот. За сессию с ним даже готовы заплатить.
– За сессию?
– засмеялся Лев.
– Это теперь так называется?
– Не обращайте внимания, - махнула рукой Софья.
– У Кеши с Лёвой высокие отношения. На самом деле они только делают вид, что ненавидят друг друга.
В эту минуту Эсми было хорошо и спокойно. Хорошая компания, любимый человек сидел рядом и смотрел на нее так, что хотелось растаять. А еще сестра, которая хоть и не была родной по крови, но оказалась самой близкой, чем все остальные двоюродные. И Эсмигюль вспомнила, как они девчонками проводили лето у бабушки с дедушкой, собирали малину и клубнику в сезон, помогали бабуле варить компот из персиков, которых было так много в саду, что их некуда было девать. А какой у них был чудесный аромат! Ни у одних нынешних такого нет. Сколько у них воспоминаний на двоих - не сосчитать.