Даже если ты уйдешь
Шрифт:
Через час Муслим и Эсми засобиралась домой. Но так просто Софья сестру не отпустила, а схватила ее за руку и повела в комнату.
– Я вашу спальню уже посмотрела, - прыснула Эсми.
– Знаю. Просто весь вечер хотела тебе рассказать, - Софья сияла от радости, как новогодняя елка.
– Ну давай, удиви меня, - Эсми сжала ее ладонь.
– У нас будет двойня!
– выпалила она.
– Двойня? Соня! Это же здорово! Поздравляю тебя, - Эсмигюль бросилась обнимать сестру и так сильно сжала ее, что та чуть не задохнулась.
– Ты задушишь
– Я очень рада за тебя! Очень!
– она не заметила, как по щекам снова полились слёзы. Вот и ее Софья, наконец, станет мамой, как и мечтала.
– Ты что плачешь?
– Соня отстранилась.
– Это от счастья. Я же люблю тебя.
– И я. И я еще достану тебя звонками и вопросами, потому что ты спец по двойняшкам.
– Конечно, - Эсми вновь обняла сестру.
– Я всегда буду рядом, Сонечка. Ты только позови.
Глава 32. Что теперь будет?
До Нового года оставалось два дня. Эсми как могла отгоняла от себя дурные мысли, в тайне сдавала анализы, читала форумы и статьи о раке, находила утешение в объятиях Муслима. Каждый раз он дарил ей надежду, а она любила его и пыталась все запомнить, зафиксировать и остановить мгновения счастья.
Вечерело. В полумраке комнаты они лежали, обнявшись и говорили вполголоса о самом важном. Дети еще за неделю вперед удивили их просьбой поехать на ночевку в дом Севиль и Эльчина. Эсми сначала сомневалась, но раз они их дети так подружились, то почему бы и нет, тем более, если бывшая жена Муслима сама им это предложила. Эсмигюль смотрела на отношения экс-супругов и думала: “Вот не было там безумной любви, а жить после развода смогли нормально. Не то что мы с Имраном”. Он, кстати, больше не появлялся в жизни Эсми, но знал, что у нее новые отношения.
– Сегодня ночуют у Севиль, зато Новый год Лейли проведет с нами, - сказал довольный Муслим и поцеловал любимую в плечо.
Она улыбнулась, но ничего не ответила. Снова провалилась в мысли о раке. В начале февраля у нее должна начаться химия. Целый месяц впереди - так далеко и так близко.
– О чем думаешь?
– спросил, переплетая их пальцы.
– О будущем, - посмотрела на него в темноте.
– О призрачном будущем. Жаль, нельзя узнать, что нас ждет через год или два.
– Хм, - усмехнулся Муслим.
– Я тебе и так скажу, что нас ждет. Мы победим. И будем жить долго и счастливо. И однажды, лет через пятнадцать, наши дети вот так же смоются куда-нибудь погулять, оставив нам внуков...
– Внуки? – перебила она.
– Ты слишком далеко заглянул. Мне бы какой-то краткосрочный прогноз.
Муслим повернулся на бок, взял лицо Эсми в свои ладони и сказал, глядя ей в глаза.
– Вот тебе краткосрочный прогноз: выходи за меня!
– Но твоя мама против, - первое, что выпалила она.
– Мне все равно. Я хочу с тобой засыпать и просыпаться всю оставшуюся жизнь.
– А как же дети?
– все еще искала отговорки Эсми.
– С ними, кажется, нет никаких проблем.
–
– озадаченно проговорила она.
– Ты к нам, или мы к тебе?
Муслим расплылся в улыбке и поцеловал Эсми, зарывшись пальцами в ее волосы.
– Это значит да?
– прервался и прошептал в ее полуоткрытые губы.
– Да, но столько организационных вопросов. Понятно, что у тебя площадь больше, но у детей были отдельные комнаты, а что теперь делать? И Лейли? Как она отнесется к тому, что у нее не будет комнаты в твоем доме? Она же привыкла к своему уголку.
– Аллах, женщина!
– он крепко прижал ее к себе.
– Угомонись. Для начала подадим заявление, а там решим. Может, эту продам, куплю четырехкомнатную.
– С ума сошел?
– возразила она.
– За месяц до химии? Ты не успеешь.
– Ради того, чтобы жить с тобой, я всё успею. Поверь мне.
И она поверила. И под бой курантов загадала одно самое заветное желание: просто жить.
***
Отгремели праздники и жизнь вернулась в привычное русло. Муслим выставил квартиру на продажу через риелтора, и параллельно начал искать вариант нового жилья для большой семьи. До начала лечения осталась всего пара недель, а Эсми только теперь решила сказать родным о диагнозе. Удивлялась еще, что так долго продержалась.
В субботний вечер собрались за большим столом в доме Хамзы и Насибы. После плотного ужина мама разливала чай, а Эсми села рядом с Муслимом и взяла его за руку. Папа сразу же обратил на это внимание и напрягся.
– Эсми, у тебя все хорошо?
– спросил он.
– Да, пап. Мне только надо вам всем кое-что сказать.
Дети оторвали головы от смартфонов и переглянулись. Младший брат заерзал на стуле, а мама удивленно вскинула брови.
– Мама, присядь. Разговор будет долгим.
– Что у вас случилось?
– нахмурился Назим, а Муслим с Эсми переглянулись.
– У меня две новости одна - хорошая, другая - не очень.
– Начни с хорошей, ма, - предложила Ситора.
Эсми набрала побольше воздуха и проговорила:
– Мы с Муслимом решили пожениться. И у меня нашли рак.
В зале воцарилось гробовое молчание. Отец смотрел на мать, которая прижала обе ладони ко рту и, опустившись на стул, затряслась в тихом плаче. Назим почернел и не мог ничего сказать. Ситора бросилась к Эсми, села на стул рядом с ней и обняла ее.
– Как рак, мамочка? Какой рак? Ты же шутишь? Скажи, что шутишь? Пожалуйста.
По щекам девочки ручьем потекли слезы. Эсми так сильно сжала ее в объятиях, что в какой-то момент испугалась сломать хрупкие девичьи рёбра.
– Это правда, доченька. Но я уже начинаю лечение.
– Ты не умрешь, мамочка? Пообещай, что не умрешь!
– цепляясь за мать, рыдала она, переходя на истерику.
В этот момент Эсми посмотрела на сына. Он побледнел и смотрел на нее так, будто ослеп, а потом вдруг резко вскочил и побежал на улицу.