Дело беспокойной рыжеволосой
Шрифт:
Несмотря на то что в моем рту сухо, как в пустыне, я пытаюсь завязать диалог.
— Привет. Ты Лейла, да? — хрипло каркаю я. Ее губы дергаются, изображая улыбку.
— Она говорит, — шепчет Лейла, и ее голос, одновременно нежный и хриплый, звучит жутковато.
— Да, я говорю. — Я произношу эти слова ласково, словно уговариваю ребенка. — Ты тут одна?
Где Итан? Мое сердце сжимается от ужаса при мысли о том, что он мог пострадать.
Ее лицо вытягивается, мне даже кажется, что она готова зарыдать —
— Одна, — шепчет она. — Одна.
И в одном этом слове звучит такая глубокая печаль, что сердце сжимается. Что она имеет в виду? Я одна? Она одна? Она одна, потому что сделала что-то с Итаном? Только не это… Я с трудом перебарываю страх, сжимающий мое горло.
— Что ты здесь делаешь? Тебе помочь?
Несмотря на душащий страх, мои слова звучат как спокойный, доброжелательный допрос. Она морщит лоб, словно вопросы сбивают ее с толку, но не делает никаких агрессивных шагов. Ее рука по-прежнему спокойно сжимает оружие.
Тогда я выбираю другую тактику, пытаясь не обращать внимания на свои нервы.
— Может, ты хочешь чаю?
Почему я спрашиваю ее об этом? Потому что так Рэй отвечал на любую неожиданную эмоциональную перегрузку. Господи, да его удар бы хватил, если бы он увидел меня в эту минуту. Вообще-то, он уже обезоружил бы ее благодаря своей армейской тренировке… Сейчас она почти не целится в меня. Может, я могу и пошевелиться. Она качает головой и наклоняет ее то в одну, то в другую сторону, словно разминая шею.
Я набираю полную грудь драгоценного воздуха, пытаясь успокоить панику, и иду к кухонному островку. Она хмурится, словно не совсем понимает мои действия, и немного сдвигается, чтобы по-прежнему стоять лицом ко мне. Я беру чайник и дрожащими руками наливаю в него воду из-под крана. Мое дыхание постепенно выравнивается. Да, если она хочет моей смерти, она бы наверняка меня уже застрелила. Она наблюдает за мной с отстраненным любопытством. Я включаю нагрев, а сама мучительно думаю об Итане. Он ранен? Связан?
— В квартире еще кто-нибудь есть? — неуверенно спрашиваю я.
Она наклоняет голову и правой рукой — той, которая не держит револьвер, — хватает прядь своих длинных, грязных волос и начинает ее крутить и теребить. Очевидно, это ее привычка, когда она нервничает; я поражаюсь ее сходству со мной. Затаив дыхание, жду ее ответа. Тревога нарастает почти до невыносимого предела.
— Одна. Совсем одна, — бормочет она. Меня ее слова немного успокаивают. Может, Итана здесь нет.
— Ты точно не хочешь выпить чая или кофе?
— Не хочу пить, — тихо отвечает она и делает осторожный шаг в мою сторону.
Мое ощущение того, что я владею ситуацией, испаряется. Дьявол! Я опять тяжело дышу от страха, который расползается по моим жилам. Несмотря на это, я поворачиваюсь и беру из шкафчика
— Что в тебе есть такого, чего нет у меня? — спрашивает она, вернее, произносит с напевной интонацией ребенка.
— Что ты имеешь в виду, Лейла? — спрашиваю я как могу ласково.
— Мастер, мистер Грей, разрешает тебе называть его по имени.
— Я не сабмиссив, Лейла. Ну, Мастер понимает, что я не способна исполнять эту роль, что я не подхожу, что я неадекватна для нее.
Она наклоняет голову на другую сторону. Очень неестественно, и это меня нервирует.
— Не-аде-кват-на. — Она проговаривает это слово, пробует его на вкус языком. — Но Мастер счастлив. Я видела его. Он улыбается и смеется. С ним это бывает редко, очень редко.
Ничего себе.
— Ты выглядишь, как я. — Лейла меняет тему, удивив меня; ее глаза, кажется, впервые за все время фокусируются на мне. — Мастер любит покорных, которые выглядят как ты и я. Другие, все равно… все равно… и все-таки ты спишь в его постели. Я видела тебя.
Черт! Она была в комнате. Я и не догадывалась об этом.
— Ты видела меня в его постели? — шепчу я.
— Я никогда не спала в постели Мастера, — бормочет она.
Она напоминает мне эфирное видение. Половину личности. Лейла кажется такой эфемерной… Несмотря на то что она держит оружие, я внезапно ощущаю к ней симпатию. Тут она берет револьвер двумя руками, и мои глаза едва не вылезают из орбит.
— Почему мы нравимся Мастеру? Я думаю, что… что… Мастер темный… Мастер темный человек, но я люблю его.
«Нет, нет, он не такой!» — возмущаюсь я в душе. Он не темный. Он хороший человек, и он не на темной стороне. Он присоединился ко мне на светлой. И вот она явилась сюда, пытаясь утащить его назад, с какой-то ущербной идеей о том, что она его любит.
— Лейла, ты не хочешь отдать мне револьвер? — ласково спрашиваю я. Ее рука крепче стискивает его, прижимает к груди.
— Это мое. Это все, что у меня осталось. — Она нежно ласкает револьвер. — Он поможет мне вернуть мою любовь.
Черт!.. Какую любовь, Кристиана? Она словно ударила меня под дых. Я понимаю, что с минуты на минуту он явится сюда выяснить, что меня задержало. Неужели она хочет его застрелить? Мысль так ужасна, что у меня в горле растет огромный комок боли, почти душит меня; он сравним со страхом, который скапливается в моем животе.
В ту же минуту дверь распахивается — на пороге стоит Кристиан. За ним — Тейлор.
Кристиан окидывает меня взглядом с головы до ног, и я замечаю в его взгляде проблеск облегчения. Но оно мгновенно тает, когда Кристиан обнаруживает Лейлу и фокусируется на ней. Он смотрит на нее с пронзительностью, какой я не видела прежде. В его глазах сверкают гнев и испуг.
О нет… нет…
Лейла широко раскрывает глаза, и в какое-то мгновение мне кажется, что к ней вернулся рассудок. Она часто моргает, а ее рука снова крепко сжимает револьвер.