Дело испуганной машинистки

Гарднер Эрл Стенли

— И вы их взяли?

— Да.

— А что вы с ними сделали?

— Я уже сказала вам о том, что я с ними сделала. Приклеила их снизу к столу, на котором стояла пишущая машинка у вас в приемной.

— Зачем? — голос Мейсона звучал теперь очень мягко.

— Потому что я хотела их где-то спрятать.

— Вы могли положить их в сумочку. Могли сунуть их в карман.

— Я… я не хотела. Я не хотела объяснять, каким образом они у меня оказались.

— Объяснять? Кому?

— Каждому, кто может меня об этом спросить, господин адвокат. Я

сознавала, что попала в ловушку и что меня обвинят в краже двух бриллиантов.

— Но ведь их вам предложили?

— Да, но я не надеялась, что кто-то в это поверит.

— В таком случае, вы, наверное, не надеетесь и на то, что сейчас Суд поверит в эту историю?

— Вношу протест, — встал Гамильтон Бергер. — Аргумент спорный.

— Принято, — кивнул головой судья Хартли.

— Разве не правда, — спросил Мейсон, — что кто-то дал вам ключ от офиса, в который вы проникли нелегально и незаконно, дал вам так же пачечку, в которой были бриллианты и поручил подложить именно в этом офисе и в таком месте, чтобы при первом же обыске они были найдены полицией?

— Нет.

— Разве не правда, что бриллианты, завернутые в бумажку, вы принесли с собой в здание? И после того, как распаковали их и спрятали в офисе обвиняемого, вдруг вынуждены были быстро убегать, потому что поняли, что кто-то предупредил полицию? А затем уже, после того, как начали работать в моем офисе, вы проверили содержимое сумочки и, к своему ужасу, обнаружили в ней оставшиеся два бриллианта и в панике постарались избавиться от них точно таким способом, который вы нам описали?

— Минуточку! — закричал вне себя Гамильтон Бергер. — Вношу протест на основании того, что этого рода вопросы предполагают факты, для которых нет доказательств, что это неправильный способ допроса свидетеля и что нет оснований для предположений, что…

— Отклоняю протест, — сердито отрезал судья Хартли.

— Разве не правда, — повторил еще раз Мейсон, — что вы сделали именно так, как я описал?

— Совершенно не так. Я не взяла с собой никаких бриллиантов, когда шла в тот офис. У меня не было их при себе, когда я вошла туда.

— Но вы боитесь сказать нам, кто вам дал ключ от офиса «Южноафриканской Компании»?

— Я отказываюсь отвечать на вопросы, относящиеся к этой теме.

— Благодарю, — кивнул головой Мейсон. — У меня нет больше вопросов.

Когда Мэй Джордан уходила с места для свидетелей, ее провожали несколько скептические взгляды присяжных.

Гамильтон Бергер вызвал очередных свидетелей, которые установили технические подробности, то есть точное положение туристического судна в заливе в то время, когда Бакстер спрыгнул с палубы. Затем допросил пассажиров, находившихся в этот момент на палубе, а также владельца барки, плывшей поблизости от судна. Полицейские эксперты, дававшие показания после них, заявили, что пятна крови в лодке Джилли и пятна крови на ноже человеческого происхождения.

Мейсон, сидевший до сих пор в молчании, обратился с вопросом к последнему свидетелю:

— Когда

были проведены исследования?

— Девятнадцатого июня.

— То есть тогда, когда пятна крови находились на упомянутых предметах уже от десяти дней до двух недель?

— Да, думаю, что так.

— На лодке?

— Да.

— И на ноже?

— Да.

— Эти пятна раньше могли уже там находиться?

— Да.

— Скажем, месяц?

— Что же, это вполне возможно.

— Вам известно, когда эти пятна оказались на лодке, лишь на основании заявления, сделанного Джеком Джилли?

— Да.

— А вы знаете так же, что Джек Джилли был уже судим за дачу ложных показаний под присягой?

Свидетель неспокойно зашевелился.

— Вношу протест. Вопрос не относится к делу и не имеет никакого значения, — нервно сказал Гамильтон Бергер.

— Протест принимается, — кивнул головой судья Хартли. — Прошу защитника ограничить свои вопросы пятнами крови, способами проведения исследований и профессиональной квалификации свидетеля.

— Это все. У меня больше нет вопросов, — сказал Мейсон, а на его губах заиграла улыбка сдержанного удовлетворения.

Показания последнего свидетеля стороны обвинения, мистера Макса Даттона, представляли своего рода неожиданность. Даттон, который по просьбе окружного прокурора прилетел этим утром на самолете из Брюсселя, заявил, что занимается экспертизой драгоценных камней. Его система состоит в изготовлении точных моделей, что создает возможность идентификации любого драгоценного камня. Основанием для этого служат сделанные им микроскопические измерения углов, граней и мест каких-либо изъянов. Свидетель показал, что содержит постоянный реестр выполненных таким образом моделей, потому что это помогает ему при оценках, установлении суммы страховой выплаты, а так же при идентификации украденных камней.

Даттон завил также, что работал как-то для Бакстера, который поручил ему выполнение копий нескольких крупных бриллиантов для того, чтобы их можно было в случае нужды опознать.

Свидетель пытался точно передать слова Бакстера, а так же способ, которым ему были переданы алмазы, но Перри Мейсон выразил протест, который был принят судьей. Несмотря на это, Гамильтон Бергер смог доказать, что бриллианты попали к Даттону по почте, в коробочке, на упаковке которой был написан адрес парижского филиала «Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней».

Макс Даттон показал также, что после выбора самых больших бриллиантов, и создания моделей, их без труда можно идентифицировать. Затем он заявил, что изучил содержимое пачки, врученной ему полицией и найденной, как он понял, в офисе обвиняемого и что десять из этих бриллиантов идентичны с бриллиантами, модели которых он сделал по поручению Бакстера.

— Свидетель в вашем распоряжении, — обратился Гамильтон Бергер к защитнику.

— Ваша система идентификации принимает во внимание каждый возможный для опознания знак или черту? — спросил Мейсон.