Дело испуганной машинистки
Шрифт:
— Что вы сделали?
— Я сказала ему, что хочу получить назад свои письма.
— И что он ответил?
Она снова окинула презрительным взглядом Джефферсона.
— Он сказал, что я могу их у него купить.
— Ну и?..
— Я решила забрать эти письма. Ведь они были моей собственностью.
— Что вы сделали?
— Четырнадцатого июня я пошла в его офис. Я выбрала время, в которое обвиняемый и мистер Ирвинг обычно уходили на ленч.
— И что вы сделали? — повторил свой вопрос Гамильтон Бергер.
— Прони… Вошла в офис.
— С
— Единственной моей целью было найти письма, которые я когда-то написала.
— У вас были причины предполагать, что эти письма находятся в офисе?
— Да. Он сказал мне, что держит их у себя в кабинете и что я могу придти за ними и получить их, если соглашусь на его условия.
— И что случилось?
— Я не могла найти писем. Я искала везде. Я открыла ящики стола и тогда… — она остановилась.
— Продолжайте, — поторопил ее Гамильтон Бергер.
— Открылись двери, — нервно закончила она.
— Кого вы увидели в дверях?
— Обвиняемого, Дэвида Джефферсона.
— Он был один?
— Нет. Вместе со своим сотрудником, Уолтером Ирвингом.
— И что тогда случилось?
— Обвиняемый стал страшно ругаться. Он называл меня такими словами, которых я никогда прежде не слышала.
— Ну и?
— Он пытался меня схватить и…
— А что вы сделали?
— Я отступила, натолкнулась на кресло и упала. Тогда мистер Ирвинг схватил меня за щиколотки ног и так держал. Дэвид Джефферсон сказал, что я всюду сую свой нос, а я ему ответила на это, что пришла только за своими письмами.
— И?..
— Обвиняемый, когда услышал это, посмотрел на меня с нескрываемым удивлением, а затем сказал Ирвингу: «Чтоб черти все разодрали, но она, похоже, говорит правду!».
— И что тогда?
— Тогда зазвонил телефон, Ирвинг поднял трубку, послушал немного, а потом крикнул: «Боже мой! Полиция!».
— Прошу не останавливаться, — нажимал прокурор.
— Обвиняемый подбежал к шкафчику, открыл его одним рывком, вытащил связку писем, перевязанную шнурком и сказал: «На, глупая! Вот твои письма. Бери их и убирайся! Тебя ищет полиция, кто-то видел, как ты вломилась к нам и сообщил полицейским. Ну, теперь видишь, какая ты идиотка!».
— И что было дальше?
— Он стал подталкивать меня в сторону дверей. Тогда Ирвинг втиснул мне что-то в руку и сказал: «Возьми. Это награда тебе, чтобы держала язык за зубами!».
— Что вы сделали?
— Как только меня вытолкнули в коридор, я помчалась в дамский туалет.
— Продолжайте рассказывать.
— Я выглянула из туалета в коридор и тогда увидела обвиняемого и Уолтера Ирвинга, которые выскочили из своего офиса и вбежали в мужской туалет.
— Что было потом?
— Я не стала ждать, чтобы увидеть еще что-нибудь. Я спряталась в туалете, развязала пачку писем, просмотрела их, чтобы убедиться, что это те самые письма и уничтожила.
— Каким образом вы их уничтожили?
— Сунула в емкость для использованных бумажных полотенец. Их каждый день опорожняют и все содержимое сжигают.
— Так. А что было потом?
— Я
— Прошу не останавливаться, — снова напомнил ей Гамильтон Бергер.
— Я должна была каким-то образом выбраться из здания.
— И что вы сделали? — легкая улыбка осветила лицо окружного прокурора.
— Я думала, что за всеми выходами наблюдают, что меня кто-то видел и описал мою внешность полиции, поэтому я… я вышла из туалета и осмотрелась, раздумывая, где бы спрятаться и тогда увидела на двери табличку «Перри Мейсон. Адвокат. Вход». Конечно, я слышала о адвокате Мейсоне. Я подумала, что может быть мне удастся его обмануть, рассказав ему, например, что я хочу развестись или что-нибудь еще в том же роде… просто выдумаю что-нибудь, что могло бы его заинтересовать. Таким образом, когда появятся полицейские, я буду сидеть у него в офисе. Я была уверена в том, что мне удалось бы поддержать интерес адвоката на время пребывания в здании полиции, а потом, когда они отказались бы от поисков, я смогла бы выйти под каким-нибудь благовидным предлогом. Сейчас я отдаю себе отчет в том, что вся эта идея была безумной, но тогда это мне казалось единственным выходом. Мне помог случай.
— Каким образом?
— Оказалось, что в секретариате адвоката Мейсона ожидали машинистку. Секретарша позвонила в агентство и ей сказали, что сейчас кого-нибудь пришлют. Я остановилась в дверях на мгновение, потому что колебалась, не зная как поступить, и меня приняли за ожидаемую особу. Меня спросили не машинистка ли я. Я конечно подтвердила и взялась за работу.
— И в этот день вы работали в офисе адвоката Мейсона? — спросил довольным тоном Гамильтон Бергер.
— Да. Я работала там некоторое время.
— И что потом.
— Когда все успокоилось, я убежала.
— Когда это случилось.
— Я перепечатывала какой-то документ. Я боялась, что как только завершу работу, секретарь адвоката Мейсона позвонит в агентство, чтобы узнать, сколько следует заплатить за мою работу. Я не знала, что делать. И, как только представилась возможность, я выскользнула в туалет, оттуда к лифту и пошла домой.
— Вы упомянули о чем-то, что было втиснуто вам в руку мистером Ирвингом. Вы знаете, что это было?
— Да.
— Что?
— Бриллианты. Два бриллианта.
— Когда вы поняли, что это бриллианты?
— Я уже работала несколько минут. Когда Ирвинг сунул мне что-то в руку, я, не задумываясь, сунула это в сумочку и, при первом же удобном случае заглянула туда. Я обнаружила две маленькие бумажные упаковки. Развернув бумагу, я увидела бриллианты. Меня охватила паника, — после короткого молчания продолжала она в полной тишине. — Внезапно я поняла, что если эти господа будут утверждать, что я украла бриллианты из их офиса, то без труда смогут сфабриковать фальшивое обвинение. У меня в защиту не было ничего, во что можно было бы поверить. Поэтому я должна была как можно скорее избавиться от этих бриллиантов. Я поняла, что попала в ловушку.