Дело портсмутских злочинцев
Шрифт:
Хоар приказал мичману, управлявшему гичкой, высадить его не у пристани Портсмут-Хард, а в излучине Иннер-Камбер, где он нашел Питера Гладдена, ожидавшего его в том же уютном баре гостиницы «Проглоченный якорь». Здесь Хоар отправил мистера Прикетта на кухню, чтобы тот набил себе утробу наподобие рождественского гуся под присмотром розовощекой девушки Сюзанны.
Гладден поймал первого попавшегося уличного мальчишку, наказал ему найти Джома Йорка и вручить тому послание Хоара, а затем посетил брата в камере заключения. Это была темная комната в подвалах дома комиссионеров флота.
— В этом деле пострадали, кроме кэптена, множество брюк, — обратился Гладден к Хоару. — Одни были на Уоллесе, когда вы продырявили его зад, мистер Уатт испачкал свои кровью капитана Хэя, мой бедный брат… К тому же сомневаюсь, — добавил он, — что портки капитана Хэя находятся в лучшем состоянии после всего произошедшего. Но вы собирались рассказать мне о Джоме Йорке.
— Джом Йорк — король всех береговых бичкомеров в Саутгемптоне и окрестностях, — ответил Хоар.
Хоар рассказал, что сам он интересуется многими вещами, так сказать, везде сует свой нос. Так, он заглянул в городской холл Веймута — с известными, приводящими в недоумение результатами. Ранее он заглядывал в разные бухточки, где он был явно нежелателен, и однажды накрыл группу мелких контрабандистов, разгружавших партию бочонков. Именно тогда он заработал доверие по крайней мере одной из шаек. В результате этого доверия он получил один весьма интересный анкерок, который, в свою очередь, был похищен у него неизвестным или группой неизвестных. А в другой бухточке он повстречал необычайно интересную, смертельную куропатку — Элеонору Грейвз.
Он наблюдал хирургов за их неприятной работой и прислушивался к ним. Он опрашивал мясников, оружейников, торговцев, сапожников, уличных мальчишек — словом, всех, кто мог в чем-то просветить его. Только сельские жители не вызывали у Хоара никакого интереса. От фермеров он не видел пользы. В пастухах и пасечниках он видел людей, владеющих опасными существами. В сельской местности единственное исключение он делал для браконьеров, лудильщиков и цыган.
В одной из таких разведывательных экспедиций, объяснил Хоар, он и встретил Джома Йорка, короля бичкомеров, в грязном подпольном кабачке. Позднее, когда Хоар вызволил одного из «королевских оруженосцев» из лап вербовочной команды, они подружились. Джом Йорк держал под жестким контролем не только своих бичкомеров, но и всех прибрежных рыбаков и уличных мальчишек. Со всех них он собирал всяческую информацию, как и от скупщиков и укрывателей краденного.
Это была долгая история, тем более учитывая трудности с голосом Хоара.
— Он дурно пахнет, но польза от него ощутима, — заключил Хоар. К этому моменту они разделывали жаренного тюрбо.
— Ну, а что с мундиром морпеха?
— Как вы убедились этим утром, оставление без охраны каюты капитана неслыханно для флота. Здесь, в Спитхеде в 97 году, многие капитаны убедились в этом на своей шкуре, как и Блай с «Баунти».
— Как и зверь-капитан «Гермионы», — добавил Гладден.
— Совершенно верно. И насколько мы знаем капитана Хэя, он не скупился на строгости в поддержании судовой рутины. Таким образом, я верю заявлению сержанта Дойла о том, что часовой был поставлен заведенным порядком. Убийца либо отвлек его, либо каким-то образом заставил его бежать. Или — что наиболее вероятно — сам «омар» и был убийцей. А сержант морской пехоты признал, что при перекличке он мог ошибиться на одного, а то и двух. И он же доложил о пропаже мундира.
Глава 6
В среду после полудня боязливая вонючая портовая крыса принесла в «Якорь» мокрый сверток. Сюзанна, розовощекая девица, доставила и крысу, и сверток Хоару и Гладдену. Мистер Прикетт, который теперь не отходил ни на шаг от своего немого лейтенанта, широко раскрыв глаза, с восхищением смотрел на эти зловонные объекты. Оба они, завернутые в хлам цвета овсяной каши, были пропитаны портовым илом. Из них двоих — курьера и свертка — Хоара интересовал только один объект. Другому он дал шиллинг и отправил его восвояси. Существо с благодарностью бросилось прочь, унося свой запах и громко превознося щедрость господина.
Хоар вынул нож для бумаг и разрезал бечевку, обвязывавшую сверток. Пропитанное водой алое одеяние упало на пол. Хоар заулыбался, как будто увидел слиток золота.
Хоар поднес воротник мундира к носу и понюхал его. Затем он сделал то же самое с обшлагами. Он вынул из кармана белый носовой платок и протер им внутреннюю часть воротника, где тот соприкасался с шеей владельца; затем повторил это действие с внутренней частью обшлагов. Он кивнул своим мыслям и вручил мундир маленькому мичману.
— Заберите это, мистер Прикетт, — прошептал он, — и прикрепите к нему бирку со словами: «Мундир, найденный в портсмутской гавани». Поставьте сегодняшнюю дату. Да, и это тоже возьмите.
Он протянул Прикетту носовой платок.
— Снабдите его биркой: «Платок с субстанцией, взятой с мундира морского пехотинца, найденного в портсмутской гавани». Поставьте дату… Итак, Гладден. Мы можем быть практически уверены, что последним, кто носил этот мундир, не был морпехом «Вантиджа».
— Как вы смогли определить это? — изумился Гладден.
— Поработал мозгами, сэр. Мозгами.
После обеда мистер Гладден сопроводил Хоара в место заточения своего брата. К счастью, камера находилась на южной стороне, и лучи послеполуденного солнца проникали внутрь через небольшое зарешеченное окно, прорезанное в грубой каменной стене высоко под потолком. Не было необходимости зажигать сальные свечи, стоявшие на сосновом столе рядом с кувшином и чашкой.
Общим во внешности братьев были только их волнистые волосы пшеничного цвета. В то время как Питер был ниже Хоара, Артур Гладден , когда встал, чтобы приветствовать посетителей, мог бы смотреть Хоару прямо в глаза, если бы не его сутулость. В отличие от ярко-синих глаз брата его глаза выглядели блеклыми. В то время как лицо брата выглядело здоровым и румяным, его щеки были впалыми и бледными. На нем наконец-то были чистые бриджи, но слабый запах его недержания все же присутствовал, усиленный вонью, исходящей от стоявшего в углу ночного горшка.
— Какие известия ты принес, брат? — встревожено спросил Артур напряженным тенором, еще до того, как Питер успел представить ему Хоара.
— Пока ничего хорошего, малыш, — ответил Питер Гладден. — Но я завербовал кудесника от твоего имени. Познакомься: лейтенант Хоар из штаба адмирала Хардкастла, который согласился быть твоим советником в четверг.
— Но я думал, что это ты будешь стоять на моей стороне!
— Я буду, дорогой мальчик, но ты же в курсе того, как мало я знаю обо всех тонкостях процедуры военного трибунала. Мистер Хоар со всем своим опытом поддержит меня.
— Хоар. Это ваше настоящее имя? — спросил Артур Гладден с неподдельным интересом.
— Да, — прошептал Хоар.
— О, нет никакой необходимости понижать голос, — сказал Артур. — Никто тут не будет подслушивать. Фактически, думаю, я могу выйти отсюда, и никто меня не остановит. — Он сделал паузу, как бы обдумывая эту идею, и лицо его прояснилось. — Но затем меня задержат, и будут считать побег доказательством моей вины. — Он вздохнул.
— А вы виновны? — спросил Хоар. — И да, я шепчу не ради секретности, а потому, что не могу иначе. Это неудобно, я понимаю, но ничего не поделаешь.