Дело рыжеволосой непоседы
Шрифт:
– Ненавижу слякоть! – сердито отозвался Падена. – Что бы этому дождю зарядить часиков этак с двух ночи и заткнуться где-нибудь в десять-одиннадцать утра? Так ведь нет же! Он начинается в шесть, семь, восемь, девять часов и льет беспрерывно, пока Джо Падена не закроет свою лавочку. И утром, глядишь, снова ярко светит солнышко, на небе ни облачка. А всю нашу еду хоть выбрасывай. Сегодня я собирался подать свое фирменное блюдо – жареную говядину на ребрышках. Хочешь узнать, что у нас завтра будет на ленч? Скажу. Холодная жареная говядина. А послезавтра – мясной салат с той же самой говядиной. В такие вечера,
– Да, плохо, – посочувствовал Мейсон.
В ресторан через боковую дверь вошли Эвелин Багби и Делла Стрит. Джо Падена выразительно посмотрел на часы.
– Она опоздала, – сказал Мейсон, – но винить в этом следует меня. Как тут у нее получается?
– Неплохо. Сегодня днем Эвелин очень хорошо работала. Симпатичная девушка. Знает, как нужно улыбаться, чтобы получить хорошие чаевые. У нас ведь как? Будешь улыбаться шире, чем следует, начнут приставать. Поскупишься на улыбку, останутся недовольны. А клиенту ведь надо угодить. Поэтому я не устаю повторять своим девчонкам: следите за собой и за клиентами. Пока гости свеженькие, не давайте себе и секунды отдыха. Пусть видят, что вы страшно озабочены. К женщинам не пристают, если они заняты делом. А вот когда гости выпьют, размякнут, можете сбавить темп. Пусть все останутся довольны – это повышает доходы заведения и чаевые официантов… Нет, как ни крути, Эвелин – девушка славная.
Мейсон бросил взгляд в сторону Деллы и Эвелин.
– Поужинаете? – с надеждой спросил Падена.
– Прости, Джо, мы только что из-за стола.
Падена изобразил на лице обиду, демонстративно пожав плечами.
– Но я не откажусь от пары стаканчиков горячего рома в твоем баре, – поспешно добавил Мейсон.
– Прекрасно.
– Знаешь, Джо, я хотел бы поговорить с Эвелин…
– Тогда не пей, – перебил Падена. – Будешь пить за разговором – создашь ей дурную репутацию. Если хочешь поговорить с девушкой, ступай с ней в ее комнату. Закончишь, возвращайся и дуй свой ром сколько угодно.
– Хорошо, – согласился Мейсон.
Он подошел к стоявшим поодаль девушкам.
– Эвелин, я хотел бы обсудить с вами кое-что, – сказал адвокат. – Джо говорит, что для этого нам лучше воспользоваться вашей комнатой. И тут он, пожалуй, прав. Я объяснил ему, что в опоздании вашей вины нет.
Эвелин кивнула и направилась через полупустой зал к веранде, по крыше которой барабанил дождь. О существенном улучшении погоды мечтать, похоже, не приходилось. Открыв дверь, Эвелин спустилась по лестнице на один пролет, повернула налево на галерею и, пройдя до самого конца, остановилась.
– Добро пожаловать в мою келью.
Мейсон пропустил вперед Деллу, но тут же ворвался следом и, схватив мисс Стрит за запястье, оттолкнул ее к стене.
– В чем дело, шеф? – изумилась Делла.
Мейсон указал на громадное окно, занимавшее большую часть восточной стены.
– Что тут происходит? – спросила появившаяся на пороге Эвелин Багби.
– Окно, – с тревогой сказал Мейсон.
Эвелин пересекла комнату и, потянув шнур, задернула шторы.
– Вы это делаете в первый раз? – поинтересовался адвокат.
– Закрываю окно шторами? Да. Вообще-то, мистер Мейсон, снаружи в это окно
– Тогда зачем шторы, если заглянуть невозможно?
– Если уж на то пошло, скажу: со строительной площадки, той, что ярдах в ста отсюда, можно кое-что разглядеть, особенно в бинокль. Только знаете, когда ведешь такую жизнь, какую приходится вести мне, забываешь о девичьем стыде. Я терпеть не могу, когда на меня пялятся во все глаза, размазывая по стеклу слюни, но если кому-нибудь взбредет в голову понаблюдать за тем, как я раздеваюсь, с расстояния в сотню ярдов, почему бы не доставить человеку за такие труды столь невинное удовольствие?
Она рассмеялась.
На лице Мейсона не дрогнул ни один мускул.
– Покажите, где вы нашли револьвер.
Эвелин выдвинула ящик комода.
– Когда я нашла револьвер, тут лежало гораздо меньше вещей. Но теперь прибавилось. Я ведь почти истратила ту сотню долларов, которую позаимствовала у вас, мистер Мейсон.
– Эвелин, вы сейчас подниметесь наверх и займетесь своей работой. Но затем вам придется ответить полиции на несколько вопросов.
– Каких вопросов?
– Прежде всего, у вас, возможно, станут допытываться об обстоятельствах происшествия на дороге, начиная с того момента, когда вы заметили за собой преследование.
– Что ж, – пожала она плечами, – пусть себе выпытывают.
– Там внизу, в ущелье, в перевернутой машине, лежит труп. Пуля попала мужчине в висок. На его голову все еще надета наволочка и…
– Господи! – воскликнула мисс Багби. – Вы хотите сказать, что… что я…
– Полицейские полагают, – невозмутимо продолжил Мейсон, – что выпущенная вами пуля – вторая, скорее всего, – убила водителя машины наповал. В настоящий момент они считают вас героиней и готовы носить на руках.
Эвелин не сводила с него расширенных от ужаса глаз.
– Мистер Мейсон, сама мысль о том, что… что я кого-то убила… Я вовсе не собиралась… – Она замолчала.
– Так что там с этой мыслью? – спросил Мейсон.
– Не знаю. Я еще не могу поверить… Почему вы так странно на меня смотрите?
– Сейчас, как я вам уже сказал, полицейские готовы носить вас на руках. Они считают, что вы избавили мир от крайне жестокого и подлого бандита, обворовывавшего автомобили, грабившего мужчин и насиловавшего женщин. Чуть позже, однако, они несколько протрезвеют.
– Что вы хотите этим сказать, мистер Мейсон?
– Что полицейские не обратили пока внимания на одно интересное обстоятельство.
– На какое обстоятельство?
– На то, что у той машины, которая валяется вверх колесами в ущелье, не горят фары.
– Значит, это не та машина…
– Но человек, который лежит в ней, в точности соответствует вашему описанию бандита. На его голове – наволочка с прорезями для глаз, перехваченная на лбу резиновой лентой.
– Тогда это тот самый. Только я никак не возьму в толк, мистер Мейсон, как я могла в него попасть. Ведь я стреляла вслепую. Первая пуля, я уверена, пролетела мимо. Я просто-напросто выставила револьвер в окошко и спустила курок. Затем я лишь чуть-чуть вывернула руку. И услышала, как что-то звякнуло или хрустнуло…