Дело застенчивой обвиняемой
Шрифт:
Мейсон положил трубку и выжидательно посмотрел на дверь, ведущую в приемную. Спустя несколько секунд Герти, наслаждаясь ролью заместительницы Деллы Стрит, ввела в кабинет миссис Ньюбэрн.
– Добрый день, миссис Ньюбэрн, – сказал Мейсон, улыбаясь. – Садитесь.
– Не могу ли я сделать что-нибудь еще? – спросила Герти. – Не нужно ли, чтобы я вела какие-нибудь записи или…
– Ничего не надо, все нормально.
– Одна из девушек может присмотреть за коммутатором.
Мейсон покачал головой. Герти с явным разочарованием во взгляде ушла дежурить на коммутатор, а миссис Ньюбэрн подошла к Перри Мейсону, протягивая
– Я знаю, что с моей стороны было дерзостью встретиться с вами без предварительной договоренности, – сказала она, – но суть дела настолько конфиденциальна и неотложна, что, я чувствую, вы мне сделаете исключение.
– Совершенно верно. Девушка с коммутатора дала мне некоторое представление о сути вашего дела, а это всегда на пользу. Присаживайтесь и расскажите-ка мне, что вам известно о деле Фарр.
– Мне мало что известно о деле Фарр, зато я знаю много о Надин Фарр.
– Хорошо, давайте поговорим о ней, – сказал Мейсон. Миссис Ньюбэрн тем временем уселась в удобное кресло, предназначенное для клиентов, и посмотрела на Мейсона твердо и оценивающе. Она была отлично одета, хорошо ухожена, голос ее обладал модулированным тембром, который обычно принято ассоциировать с хорошими манерами.
– Я думаю, что прежде всего я должна представиться, – сказала она. – Я племянница Мошера Хигли.
– Вы замужем?
– Да. Мой муж занимается нефтяным бизнесом.
– И сколько же времени вы знакомы с Надин Фарр?
– Чуть больше двух лет.
– А почему вы хотите рассказать о ней?
– Мистер Мейсон, мне не хотелось бы вводить вас в заблуждение. Надин превосходно знает, как разыграть очаровательную комедию этакой ангельской невинности. Она смотрит на вас широко раскрыв свои глазки, а между тем все время эта маленькая аферистка будет думать, удалось ли ей обвести вас вокруг пальца, и, уж поверьте мне, она, конечно, рассчитывает наверняка сделать это. Все, что делает эта молодая женщина, каждое ее побуждение – это хладнокровный эгоизм. А теперь, как я понимаю, она создает видимость, что в смерти дяди Мошера было что-то зловещее. Но это не так. Дядя Мошер умер сам от коронарного тромбоза. Лечащий врач знает это, вот и все, что можно сказать по этому поводу.
– Возможно, – сказал Мейсон, – вы неверно поняли то, что пыталась сделать Надин.
– Это вполне возможно, мистер Мейсон. Надин загадочная, скрытная и хитрая и мне не доверяет. Ей ничего не стоит обвести вокруг пальца любого мужчину, но она не может проделать этого с бдительными женщинами, поэтому с нами она не слишком сильно и старается. Если бы вы были женщиной, вы бы поняли ее истинный характер, а мужчинам это недоступно. Независимо от того, что вы делаете, она всегда изображает очаровательную невинность, беспомощно смотря снизу вверх, полностью отдаваясь вам в руки, и каким-то образом – одному Богу ведомо, как она это проделывает с ее-то прошлым, – выглядит застенчивой и наивной. Я хитрая, мистер Мейсон, и не собираюсь быть другой, а если будет нужно, то стану еще хитрее. Я буду царапаться, кусаться, бороться.
– И с чем вы собираетесь бороться? – спросил Мейсон. – Вы случайно не чувствуете, что ваш муж не выполняет своих обязанностей?
Губы миссис Ньюбэрн стали жесткими.
– Джексон, подобно каждому мужчине, полностью поддался ее манере поведения, думает, что она очаровательная, невинная маленькая девушка, которая, вероятно, знает различные житейские ситуации, но не умеет их применять. Он считает, что я преследую ее, ревную, что…
– А было там что-то такое, заслуживающее ревности? – перебил ее Мейсон.
– Да я и сама была бы рада знать это, – сказала она. – Джексон – самец, у которого есть хищные побуждения, составляющие нормальный мужской темперамент. Надин же не рассчитывает на явный сексуально-агрессивный подход, а пользуется этакой беспомощной женской техникой, но, поверьте мне, если она увидит, что для достижения ее целей необходимо что бы то ни было, я имею в виду буквально – что бы то ни было, – то она поколеблется ровно столько, сколько нужно, чтобы показать, что ее очаровательная невинность побеждена силами, над которыми у нее никакого контроля. А я все-таки люблю и уважаю Джексона, и если вы покажете мне нормального мужчину, который не поддался бы на подобный подход, то я вам покажу такого, за которого мне никогда бы не хотелось выйти замуж. Вот так обстоит все. Может быть, яме самом деле ревнива. Откуда мне знать? И все же это совсем не то, что я пришла рассказать вам.
– Прекрасно. Так что же вы хотели рассказать мне?
– Надин называла Мошера Хигли своим дядей, но на самом же деле он не состоял с ней в родстве. Дядя Мошер знал ее, и это давало ему возможность оценить ее подлинный характер. В любом случае Мошер Хигли – единственный мужчина, которого она не смогла обвести вокруг пальца и которого, как я думаю, она по-настоящему и всерьез боялась.
– Почему она его боялась?
– Я не знаю и не побоюсь сказать вам, мистер Мейсон, что я бы заплатила кругленькую сумму за то, чтобы это выяснить. Дядя Мошер каким-то образом влиял на нее.
– Каким же образом?
– Она его боялась и никогда не пыталась подольститься к нему. Не изображала перед ним беспомощной невинности, а делала то, что он ей говорил.
– Вы пришли сюда с какой-то определенной целью, – сказал Мейсон. – Почему бы вам не рассказать мне, что это за цель?
– Я и хочу вам рассказать.
Мейсон улыбнулся и покачал головой.
– Откуда вы узнали, что я связан с этим делом?
– Мне сказал капитан Хьюго.
– А это еще кто?
– Он был у моего дяди поваром, домоправителем, шофером, мастером на все руки, мальчиком на побегушках и главным слугой.
– И что же он вам рассказал?
– Что Надин поехала к какому-то врачу, который протестировал ее при помощи сыворотки истины и записал все, что она говорила, на магнитофон, в частности, что она убила дядю Мошера.
– А капитан-то Хьюго откуда узнал об этом?
– Ему рассказал Джон Эвингтон Локк, молодой мужчина, которого Надин пыталась подцепить на свой крючок.
– Ее намерения в данном случае были честными, – улыбнулся Мейсон.
– Они у нее постоянные.
– А как же Джон Эвингтон Локк узнал об этом?
– Надин сказала ему сама. Врач прокручивал ей магнитофонную запись.
– Я знаю. Значит, она рассказала Джону, тот – Хьюго, а Хьюго – вам, так?
– Да.
– Ну, это известие касается магнитофонной записи. Но как же вы узнали обо мне?
– Я узнала от полиции.
– Так, – сказал Мейсон, – вот мы и добрались. И как же получилось, что вы беседовали с полицией?
– Они приезжали к нам домой.
– Побеседовать с вами и с мужем?
– Да.
– И что же вы им рассказали?