Демельза
Шрифт:
– Необязательно.
Росс подошел к двери и выглянул в темноту.
– О Боже. Он слишком плох, Дуайт. Пусть уж умрет в мире.
Дуайт недолго помолчал, глядя на бредящего, потом дал ему бренди, и Джим отхлебнул.
– Полагаю, он мало, что почувствует. Я не могу дать ему умереть, даже не попытавшись спасти.
– Ты уже делал это раньше?
– Нет. Но тут дело ясное. Просто обычная анатомия и предосторожность.
– Что здесь может быть за предосторожность? И что ты можешь тут поделать?
– Ну, кое-что могу. Предосторожность -
– А лихорадка?
– Спадает. Пульс успокаивается.
Росс вернулся и посмотрел на изможденную бородатую фигуру.
– У него было всего год или два счастья с Джинни. Счастье супружества, прежде чем всё пошло наперекосяк. Он никогда не отличался крепким здоровьем и в лучшие времена. А теперь станет калекой, если вообще выживет. Тем не менее, полагаю, мы должны дать ему шанс. За это хочется кому-нибудь свернуть шею.
– Обрати внимание, как воняет наша одежда. Позже нам лучше ее сжечь.
Дуайт встал и посмотрел на Росса.
– Поможешь мне с операцией?
– Да, помочь я смогу. И, вероятно, не упаду в обморок от вида крови. Мне становится дурно при мысли о том, как может угаснуть эта молодая жизнь. Меня стошнило бы и быстрей, окажись здесь судьи, что отправили его... Когда нужно её провести?
– Как только подготовимся сами. Я пойду найду в городе цирюльника и позаимствую у него некоторые инструменты. И зайду в "Белый олень" за своим саквояжем.
Дуайт взял шляпу и вышел.
Росс сел возле Картера и наполнил кружку бренди. Он хотел влить в больного как можно больше, да и самому выпить из другой кружки. Чем сильнее они напьются, тем лучше. Энис прав. После посещения тюрьмы все воняло: сапоги, перчатки, сорочка, даже кошелек. Возможно, что-то не так с обонянием. Праздник по случаю выздоровления короля! Все эти приготовления вчера и на прошлой неделе, казалось, поглотила бездна лонсестонской тюрьмы.
– Продолжайте, - сказал Джим и закашлялся.
– Я продержусь, я смогу...
Джим мог продержаться. Лежащее на одеяле скрюченное чучело с лихорадкой в жилах и гангреной, ползущей вверх по руке, этот бородатый молодой отщепенец мог продержаться. Несомненно, пока это в его власти, и ради Джинни он бы попытался, как делал это в прошлом. Как делал в прошлом. Серьезное испытание.
На стене позади них прыгали гигантские тени. В мерцающем свете костра, сидя посреди соломы, половы и перьев, Росс наклонился и дал юноше еще глоток бренди.
Утром двадцать второго Росс по-прежнему отсутствовал, и Демельза провела бессонную ночь. По крайней мере, она считала, что бессонную, хотя временами дремала и внезапно пробуждалась, воображая, что услышала стук копыт Брюнетки за окном спальни. Джулия тоже капризничала, как будто понимая беспокойство матери, хотя у нее просто резались зубки.
Демельза предпочла бы, чтобы это у нее резались зубы, а не прорывалась наружу грызущая тревога. Как только
Прилив выбросил на берег много плавника, и она время от времени останавливалась, чтобы перевернуть деревяшки ногой в поисках чего-нибудь ценного. Иногда ей приходилось напоминать самой себе - то, что еще несколько лет назад представляло для нее ценность, теперь не стоило того, чтобы нагибаться.
По мере того как светало, она увидела, что на Уил-Лежер происходит смена шахтеров, и несколько минут спустя несколько человек спустилось на пляж - шахтеры, которые отработали восемь часов и теперь решили прогуляться по берегу, посмотреть, что можно найти к завтраку. В последнее время море не проявляло щедрости, и после каждого прилива такие искатели собирали все дочиста. В ход шло всё. Демельза знала, что этой зимой собирали даже улиток в полях, чтобы сварить похлебку.
Два или три невысоких исхудавших мужчины прошли мимо, коснувшись шляп в знак приветствия, потом она увидела Марка Дэниэла, который, похоже, не интересовался дарами моря.
Высокий и напряженный, с киркой на плече, он пробирался по мягкому песку. Их пути пересеклись, и Марк посмотрел наверх, как будто не заметив её.
– Здравствуй, Марк. Как поживаешь? Хорошо устроился в новом доме?
Он остановился и посмотрел на нее, а затем флегматично перевел взгляд на море.
– Да, мэм. Отлично. Спасибо, мэм.
Демельза редко его видела с того дня, как он пришел попросить землю. Марк похудел, выглядел изможденным, что не удивляло - почти все выглядели так же, но в глубине его черных глазах затаилась какая-то новая печаль.
– Полагаю, прилив этим утром оставил нас ни с чем.
– А? Нет, мэм. Говорят, мы можем дождаться прибыльного крушения. Не то чтобы я хотел чьей-то гибели...
– Как Карен, Марк? Я не видела её в этом месяце, но, честно говоря, в деревне Грамблер сейчас так все ужасно, что на этом фоне наше положение выглядит неплохо. Я помогала там мисс Верити.
– С Карен все в порядке, мэм, - глаза Марка мрачно блеснули, - скажите, капитан Полдарк уже вернулся?
– Нет, Марк, его нет уже несколько дней.
– Ох... Я пошел этой дорогой, чтобы повидаться с ним. Думал, он вернулся. Джон сказал мне...
– Это что-то важное?
– Подождет, - Марк повернулся, чтобы уйти.
– Я могу передать ему, Марк.
– Вы помогли мне в прошлом августе, - нерешительно сказал Марк, - и я не забыл, госпожа. Но это... это кое-что, о чём лучше говорить мужчине с мужчиной...
– Я ожидаю, что он приедет до завтрашнего утра. Мы приглашены в Труро на завтра.
Они расстались, и Демельза медленно пошла по берегу. Ей следовало бы вернуться обратно. Джинни должна уже быть сейчас в Нампаре, да и Джулию всё еще беспокоили зубки.