Демельза
Шрифт:
– Нет, только не сегодня, Эндрю. Не сегодня. У меня предчувствие... дурное предчувствие.
Флейта, гобой и скрипки с виолончелью заиграли старинный итальянский менуэт, изящный и утонченный. Звуки музыки, мягкие и спокойные, доплыли до каждого уголка танцевального зала, добрались до столика, где подавались напитки, заглянули в комнату отдыха и даже в игорный зал.
– Я искал возможности сыграть с вами, капитан Полдарк, - произнес Сансон, когда Росс встретился с ним у двери.-Хорошие игроки - большая редкость, и
– Благодарю, но сегодня у меня нет охоты играть, - отказался Росс.
– Я нахожу это весьма досадным, капитан Полдарк. В прошлый раз вы дюже преуспели за мой счет, а я искал возможности отыграться. Экая незадача, - произнес он своим размеренным голосом.
– Я сопровождаю жену. При таких обстоятельствах проводить вечер за карточным столом не входит в мои намерения.
– Где ваша жена? Почту за честь.
Росс оглянулся по сторонам, но Демельзу окружали гости.
– Вон там.
– Осмелюсь заметить, на недостаток внимания ей, пожалуй, сетовать не приходится. Могу я предложить коротенькую партию, пока вечер только начался?
Взгляд Росса остановился на миссис Тиг в изумительном светло-зеленом платье с золотистой кисеей, с орнаментом из зеленых листьев и золотыми блестками. Рядом с ней находилась мать Элизабет, миссис Чайновет, к которой Росс питал отвращение. В это же мгновение прибыл Джордж Уорлегган вместе с Фрэнсисом и Элизабет.
– Знаете, Сансон, - произнес Джордж, - в такой толкотне с удовольствием и не станцуешь. Вы заняли столик?
– Я приберег места. Но их не станет, если мы не поторопимся. Я уговаривал капитана Полдарка присоединиться к нам.
– Пойдемте, - сказал Джордж.
– С Фрэнсисом нас как раз будет четверо.
– У капитана Полдарка сегодня нет охоты играть, - ответил Сансон.
– Я же проиграл шестьдесят гиней и хотел отыграться...
– Или проиграть очередные шестьдесят гиней?
– заметил Джордж.
– Пойдемте, Росс, вы не можете отказать дорогому другу в честном реванше. Фрэнсису не терпится начать. Не портите нам игру.
Здесь находилось слишком много людей, людей того же сословия, что отправили Джима в тюрьму. Расфранченные и припудренные, выряженные с головы до пят, на высоких каблуках, обмахивающиеся веерами, щелкающие своими табакерками, люди с титулами, стремящиеся к титулам, обладатели теплых местечек, соискатели этих самых местечек, сквайры, мелкие дворяне, священники с двумя-тремя богатыми приходами, пивовары, мельники, торговцы железом, оловом и медью, судовладельцы, банкиры. Люди его сословия. Те, кого он презирал.
Он повернулся.
– Господа, чего желаете? Во что сыграем?
– Где Фрэнсис?
– ворчливо справилась миссис Чайновет спустя пару минут.
– Бал начался, а ты не танцуешь, Элизабет. Это неприлично, крайне неприлично! Он мог хотя бы повести свою жену в первом танце.
– Повинуюсь, мой птенчик.
– Сиди, отец, - произнесла Элизабет.
– Фрэнсис в игорной комнате вместе с Россом и Джорджем; я заметила, как они вошли. И ради тебя он не вернется. Оставь его на время.
– Это некрасиво. Очень некрасиво. И если Фрэнсис не возвращается, то с чего ты отказала доктору Энису и остальным джентльменам? Ты слишком молода, чтобы провести вечер, сидя у стены. Первый бал, который ты позволила себе за столько лет, и так попусту тратить время.
Миссис Чайновет принялась яростно обмахиваться веером, выражая свое недовольство. Последние годы немилосердно с ней обошлись. На свадьбе Элизабет она выглядела привлекательно, но болезнь и лечение докторов ослепили её на один глаз, лицо распухло, а черты лица исказились. Свой вклад внесло и глубокое разочарование, поскольку брак Элизабет, с которым она связывала большие надежды, пошел по тому же пути, что и её собственный, может, даже еще худшему, поскольку имя Джонатана никогда не трепали в связи с другой женщиной; он лишь в течение двадцати шести лет с завидным постоянством проигрывал деньги.
– Элизабет, - произнес Джордж, внезапно появившийся перед ними, - окажите честь танцевать со мной второй танец.
Элизабет, подняв на него взор, улыбнулась.
– Я обещала вам первый, но вы увлеклись игрой.
– Нет, я лишь рассадил остальных игроков. Я не думал ни о чем ином, как вернуться к танцам. Миссис Чайновет, - он ссутулил свои широкие плечи и поклонился, - как вы сегодня прелестны. Вы неверно поступаете, сидя рядом с Элизабет, чья красота несравненна. Уверен, ее место незамедлительно займут, стоит мне ее увести.
Миссис Чайновет зарделась, как девочка при первом комплименте, и когда начали собираться пары, а Элизабет покинула их, она вздохнула.
– Позор, страшный позор, Джонатан!
– В чем, мой птенчик?
– В том, что Элизабет не следовало бросаться в объятия одного из Полдарков. Мы слишком поторопились. Какую великолепную пару она могла бы составить с Джорджем.
– Но ведь он выскочка, - возразил Джонатан, потеребив шелковистую бородку.
– Ты же знаешь, что ему недостает знатности.
– Происхождение переоценивают, - нетерпеливо ответила его жена. Её так и подмывало сказать, что Элизабет совершила ошибку, выйдя замуж за Фрэнсиса.
– Знатность можно обрести за одно поколение, Джонатан. Времена изменились. Лишь богатство имеет значение.
Танец начался.
К Демельзе возвращалась её уверенность, но только в горле пересохло.
– Священник?
– удивленно произнесла она, разглядев двубортную визитку партнера, вышитый ярко-желтым жилет, коричневые шелковые бриджи и полосатые чулки.
– Нет, ни за что бы не догадалась.