Демобилизация
Шрифт:
11
Тощенький, курчавый, как баран, младший лейтенант Федька Павлов напоминал не Пушкина, а скорее брата поэта - Льва. Слишком у Федьки было худое лицо и был он какой-то дерганый, петушиный. Когда напивался, непременно лез драться. Ползимы проболев ангиной, он теперь мучался чирьями. Они прочно обсели загривок, не позволяя застегивать ворот. Потому Федька сидел дома, а еду ему отправляла с посыльным буфетчица Зинка.
– Привет снайперам, - встретил он Курчева, отрывая голову от миски.
Посыльный, маленький неприметный солдат, сидел рядом с младшим лейтенантом, ожидая, когда тот доест, чтобы еще раз не бегать
– Дожуй сначала, - метнул Курчев недовольный взгляд на посыльного.
– Э, секрет полишинеля,- засмеялся Федька, но тут же сморщился. Донимали фурункулы.
– Ешь быстрей, - недовольно сказал летчик-связист Залетаев. Он забрался с ногами на койку и ждал ухода солдата.
В финском домике было три комнаты. В первой, отдельной, жили три младших лейтенанта. Большую, проходную, занимали пятеро: Курчев, Павлов, Гришка, Володька Залетаев и его одно-кашник, который сейчас был в отпуску. Последнюю, запроходную, оккупировала аристократия - два лейтенанта, ветераны части - маленький плешивый Секачёв и язвительный красавец с недолеченным триппером Морев. Все обитатели домика валялись сейчас на койках и вряд ли кто собирался после перерыва на объект в этот благословенный День Пехоты.
Курчев вытащил из-под кровати желтый кожаный двухсотрублевый чемодан, близнец того, что хранился в кладовой у Сеничкиных, и достал из него пишущую машинку.
– Опять за свое?
– бросил через открытую дверь Морев.- Тарахти на коленях. Мы играть будем.
– Геть отсюда, - махнул маленький Секачёв солдату.
– Завтра доешь, подошел к Федьке и выдернул у того миску.
– Пулю черти.
– На четверых?
– Будешь, Григорий Степанович?
– Один хрен... Начфина нету, - отозвался Гришка.
Игроки заняли стол. Курчев поставил углом свою тумбочку, и началась знакомая жизнь - преферанс под аккомпанемент маленькой тарахтелки.
"Техник-лейтенант Председателю Совета Министров
Курчев Б. К. Союза ССР тов. Маленкову Г. М.
в/ч . . .17.02.54" - быстро отстукивал Борис в двух углах
страницы.
"Дорогой Георгий Максимилианович!" - передвинул он каретку в центр. "Тоже нашел дорогого", - подумал про себя. "А, всё равно, читать не будет. Там тридцать тысяч курьеров, то бишь секретарей. Хорошо бы к самому глупому попало. Чтоб разорался: что такое? Почему не пускают? Сейчас из армии всех негодных гоним, а самого негодящего держат..." - размечтался, не отрывая пальцев от клавиш.
– Пас, - хмыкнул над столом Секачёв.
– Туда же, - зевнул Морев.
– Два паса, в прикупе...
– Колбаса!
– за Гришку докончил Федька.
– Открыть?
– Открывай. Как в колхозе, без распасовок играть будем. Вот чёрт, поблядушка не того цвета, - удивился, открывая бубновую даму.
– Без шпаги будешь, Григорий Степанович, - снова зевнул Морев.
"Мною подан рапорт на имя командования, - стучал Борис ("Именно командования, - усмехнулся про себя.
– Ни-ни, чтобы уточнять, какого..." Дело в том, что дальше командира корпуса он пока рапортов не подавал), ... с просьбой уволить меня в запас, так как я хочу честно работать и, не краснея, расписываться в денежной ведомости."
– Две да без одной - три, - ровным голосом считал над столом аккуратный Секачёв.
– За одну, - вторил Федька.
–
– подсел к Борису скучавший Залетаев.
– Так, - отмахнулся тот.
Страница кончилась. Борис успел выдернуть ее из каретки и сунуть текстом вниз под машинку.
– Не сиди над душой.
– Себя выхваляешь? Я, мол, образованный. А нам тут пропадать, да?
– А если б почтальона убили?
– Не убили б. Помятелили б и всё... Сам виноват. Зачем в самоволки бегает. Других подводит.
– Ладно. Слышал. Сознательная дисциплина...
– Точно, сознательная. Когда каждый знает, что делает.
– Мятелит другого?
– За дело. А ты назло связал сержанта.
– Главную опору командира...
– Да, главную... Не ты ночуешь в казарме? На то и сержант, чтобы за тебя стоял над солдатской душой от отбоя до подъема.
– Эту суку убить мало... И вообще отлезь. Мне некогда.
– Куда спешишь? Все равно загорать в полку, если еще, скажи спасибо, на полигон не отправят.
– Там поглядим. Отзынь.
Курчев сунул за валик второй лист, надеясь, что "летчик" не разберет, о чем бумага.
– Чего пишешь?
– Рапорт, - буркнул Борис.
– Не поможет, - махнул рукой Залетаев и с неохотой убрался на свою койку.
Теперь Борис быстро заканчивал письмо в Правительство. Надо было успеть отстучать еще дюжину страниц реферата, из которых три даже не были толком скомпонованы.
"...Пользы от меня, как от техника, - никакой. Условий для научной работы - тоже никаких. Мы живем весьма скученно (впятером в проходной комнате), и вечером, когда выпадают свободные минуты, заниматься очень трудно, так как у четырех моих товарищей по комнате свои склонности в плане использования свободного времени. Кроме того, книг, нужных мне для занятий историей, нет ни в части, ни в близлежащих городках и поселках. А ездить в Москву в Библиотеку им. В. И. Ленина я не имею физической возможности. Даже для подготовки реферата мне пришлось использовать очередной отпуск."
("Может, зря? Да нет, проверять вряд ли будут. Скажу, что Алешка мне на Кавказе помогал. На пляже!" - усмехнулся он и перешел к главному, оставленному напоследок вранью.)
"...В пользу моего увольнения имеется еще одно, немаловажное обстоятельство: моя невеста учится в Москве в аспирантуре..."
(Шмаляй, шмаляй, - подбодрял себя.
– Невеста - не жена, штампа в удостоверении не оставляет...")
"...в конце года она заканчивает аспирантуру, но пожениться мы, по-видимому, не сможем, так как жить нам всё равно придется врозь. В пределах части моя будущая жена работы найти не сможет, а забрать ее в часть, чтобы после 18-летней учебы она сидела дома сложа руки, я не имею никакого морального права.
Учитывая все вышеизложенное, прошу Вас помочь мне в увольнении из рядов Советской Армии.
Техник-лейтенант (Курчев)
О себе сообщаю:
Курчев Борис Кузьмич, 1928 г. рождения, окончил в 1950 г. исторический факультет Педагогического института. По окончании института был призван в ряды Советской Армии. Служил год в батарее младших лейтенантов запаса, а затем был направлен на краткосрочные технические курсы, по окончании которых (декабрь 1952 г.) в звании техника-лейтенанта был послан в в/ч..., где и служу в настоящее время".