День рождения монстра
Шрифт:
– Я принимаю командование.
– Интересно, как это у вас получится?
– Прав тот, кто сильнее, – Хост Хо подошел совсем близко, сейчас он держал незаряженный автомат как холодное оружие. Подрос ты или не подрос, это ничуть дела не меняет, – подумал Коре.
Коре ударил его приемом sdfh! в ослабленном варианте, и Хост мягко опустился и лег прямо в ручей. При свете автоматических светильников было видно, как вода шевелит его волосы.
– Вот именно, прав тот, кто сильнее, – сказал Коре. – Давайте отложим выяснение отношений. Сейчас не время. Если он пришел в себя, то он попробует поймать нас здесь, в тупике и безоружных. Но…
Светильник мигнул и сменил цвет на красный. Это
28
Монстр был разьярен. Пули, разорвавшиеся в его теле, не причинили ему боли, потому что он не знал, что такое боль – он просто выпал из течения жизни на те семь или восемь часов, которые требовались его системам, чтобы самовосстановиться. Восстановившись, он изверг из себя осколки пуль, похожие на многокрылых ажурных бабочек, и еще несколько часов отдыхал, набирался сил, глядя на окружающую жизнь неподвижными вогнутыми глазами. Все, что он видел, было враждебно ему, все, чего он не видел, было враждебно также. Он не имел нужды в самке или потомстве, а потому не мог знать тех чувств влечения, которые встречаются между живыми существами. Он не был создан людьми, подобно любой живой машине, поэтому не чувствовал любви к человеку, обычно закладываемой в программу. Он не принес ничего в этот мир, не создал ничего в этом мире, не позволил миру проникнуть в себя. Он был чужим всему и все было чужим для него.
Он имел слишком много врагов – все что не подчинялось ему, было враждебно.
Мелкие звери, которыми кишел лес, были его врагами и большие птицы, пролетавшие так высоко, что не было приятной возможности их уничтожить, также были его врагами. Врагами были облака в небе, которые плыли куда им вздумается и не считались с его желаниями. Врагами были деревья, растущие на его пути и камни, не уходящие с дороги при его приближении. Опасными врагами были люди – монстр знал, что люди достаточно сильны, чтобы причинить неприятности. Его системы все еще не восстановились окончательно; он ощущал необычную слабость во всем теле и потому не спешил вставать на ноги. Люди были опасными врагами, поэтому он искал и уничтожал поселения людей, но он был один, а людей слишком много.
Сейчас монстр шел по широкой подземной тропе, сдвигая камни, непрочно сидящие в песке. Его тело все еще оставалось слабым, но эта слабость была заметна лишь ему самому. Тело стало чужим и хотя подчинялось ему, но не так, как подчиняется собственное тело – а так, как подчиняется отряд дисциплинированных солдат. Это большая разница, потому что цисциплину нужно поддерживать и наказывать нужно даже самых лучших – чтобы худшие и подумать не могли о неподчинении.
Иногда он бил хвостом о стены, но странное ощущение не проходило. Вокруг него был каменный грунт и этот грунт был его врагом, потому что не подчинялся ему, повелителю вселенной. СМ знал, что живет на большом плавучем острове, и этот остров был его врагом, как и вода океана под островом – вода, полная бесчисленных существ, не знающих, что над ними проходит их повелитель. Монстр знал, что океан огромен, а за ним есть материки, полные людей, и те люди тоже его враги. Знал он и то, что мир не заканчивается Землей, что дальше тянется бесконечность, враждебная ему бесконечность, которую он рано или поздно покорит и уничтожит. Только уничтоженный враг перестает быть врагом.
Сейчас он был разьярен. Люди осмелились напасть на него и застали его врасплох. Он не смог ответить и не смог уничтожить обидчика. Разрывные пули были направленны точно в четыре его нервных центра и все четыре центра оказались поражены. Очнувшись, он долго не мог двигаться. Все тело было онемевшим, оно не слушалось диктата воли. Некоторые мышцы дергались сами собою, вразнобой.
На его спину села наглая птица и СМ не смог убить ее или прогнать. Если бы люди оказались сейчас поблизости? – но их не было.
Монстр умел ждать и ярость, клокотавшая в нем, была холодной и разумной яростью. Как только он смог подняться на ноги, он сжег все живое вокруг себя, а затем пошел к пещере, оставляя за собой черный радиоактивный след. Никогда и ничто больше не будет жить там, где проходит он. Пещера слепым провалом уходила в глубину, но монстру не нужен был свет. Он спустился на нижний ярус – туда, где есть еще один мир, мир без жизни и света, мир пустот, каркасов, деталей, растяжек, упоров, оголенных машинных внутренностей. И все это вечно неподвижно.
Так выглядит последний круг ада для машин. Спустившись, он пережег одну из подпорок и весь механизм вздогнул и сдвинулся. Огромные горы, те, что наверху, сейчас начинали оседать. Он уничтожит этих людей, как ближайшую опасность, а затем других, других, и, в конце концов, всех остальных. Люди, эта плесень планеты, думает, что способна помешать ему. Но если он не сможет сделать этого сразу, он будет ждать нужного момента. Люди, осмелившиеся охотиться за ним, были обречены. Как, впрочем, и все остальные живые и неживые существа во Вселенной.
Он чувствовал сейчас, что люди движутся ему навстречу. Ему не нужен был свет, чтобы видеть – его глаза изгучали в гамма-диапазоне и принимали часть отраженных лучей. Поэтому он мог убить взглядом. Поэтому на том месте, куда он смотрел хотя бы несколько минут вскоре оставался совершенно мертвый кусок камня или полоса песка. Поэтому он умел видеть сквозь любые препятствия, кроме очень плотных металлических; поэтому он видел все, всегда и везде, на любых расстояниях и в любых условиях. Сейчас люди двигались навстречу – все, кроме одного. Один лежал в отдалении. Это может означать ловушку. Пожертвовать одним ради всех. Пожертвовать всеми ради одного. Монстр был достаточно разумен, чтобы не нападать на людей без подготовки. Два часа назад он пережег одну из многих тысяч подземных растяжек, которыми, как паутиной, была заплетена внутренность Силенда. Из-за этого начался камнепад. Люди, идущие к нему, сейчас безоружны. Это непохоже на людей. Они что-то задумали и, хотя монстр не знал что, он не боялся. И вдруг люди исчезли.
Он остановился, поводя мордой из стороны в сторону. Прозрачные каменные стены пещеры были едва различимы. Монстр мог видеть сразу все подземные рукава – и ни в одном из них не было людей. Оставался лишь один человек, неподвижный, связанный, прикрепленный к камню. СМ понял, что это приманка. Он сам поступил бы точно так же, будь он на месте людей. Он направил взгляд в потолок и увидел лишь сплошную неструктурированную серость над собой. Выше камня было небо с далекими звездами, горящими враждебно, но там не было людей. Но опустил голову к полу и стал всматриваться в переплетения бесчисленных структур внизу. Вот она, шахта. Вот они, уходящие вниз. В шахту мне, конечно, не войти. Но все равно сейчас я возьму хотя бы одного из вас.
29
Досик лежал на холодном камне и изредка кашлял. Его руки были связанны за спиной. Веревка позволяла ему перемещаться в пределах примерно трех метров. На дальнем конце досягаемости он вырыл ногами импровизированную уборную. Он изнывал от страсти, страха, холода и голода. Его не кормили и держали без воды уже третьи сутки. Вначале он кричал и даже бился головой о камни, получая от боли удовольствие, так как боль физическая гасила другую боль, сильнейшую.