Дерево красной птицы. Пробуждение огня
Шрифт:
– Как ты смеешь разговаривать с отцом в таком тоне! – королева угрожающе сверкнула глазами, отчего обвинительная речь застряла у Науна в горле.
– Отец, я думаю Науну пора взяться за ум, – холодный голос брата заморозил все внутренности. Наун медленно повернулся к наследному принцу. Перед ним сидел совершенно чужой человек, которому были безразличны его переживания.
– Согласен. Ты должен жениться и наконец забыть о своей мальчишеской привязанности, – уверенно закивал Владыка, медленно поглаживая поседевшую бороду.
Наун не шевелился, надеясь, что все услышанное – просто дурной сон. Он
– Отец, – услышал он рядом дрожащий голосок Ансоль, – но прошло еще так мало времени… Память о Кымлан еще так свежа!.. Не лучше ли немного подождать, пока…
– Он принц, а не сопливый щенок! И пусть трон по праву наследования перейдет не к нему, но я не могу допустить, чтобы министры и простой люд болтали порочащие члена королевской семьи глупости! – громыхнул отец, ударив ладонью по столу. Выцветшие, потухшие глаза Владыки вспыхнули прежним огнем, и слуги залебезили вокруг, умоляя его так не волноваться. – Я и так корю себя за то, что пошел у вас на поводу и позволил простолюдинке околачиваться возле своих детей! Вот к чему привела моя беспечность!
– Я не женюсь ни на ком, кроме Кымлан, – дрожа от ярости, Наун вскочил на ноги и обвел взглядом всех сидящих за столом. – Вам наплевать, потому что никто из вас за всю жизнь так и не узнал, что такое любовь! А я любил! Я любил и..
– Немедленно сядь, иначе пожалеешь, – от тихого голоса королевы у Науна перехватило дыхание. – Мы слишком многое тебе позволяли. Ты принц, и это накладывает на тебя обязательства! Если не хочешь лишиться титула, ты женишься на девушке, подходящей тебе по статусу.
Наун опустился на стул, но не потому, что покорился, а потому что ноги его не держали.
– Я найду ему хорошую невесту, – обратилась королева к Владыке. – С завтрашнего дня знатные дома Когурё будут присылать во дворец письма с заявками, а через две недели уже можно устроить смотрины.
– Тогда свадьбу сыграем через месяц? – деловито уточнил отец, немного успокоившись. – Думаю к этому времени как раз успеем все подготовить…
Они говорили так, будто Науна здесь не было. Ансоль протянула под столом руку и крепко сжала ладонь потрясенного брата.
Дети покинули королевские покои. Ансоль едва сдерживала слезы и собиралась побыть с Науном, чтобы поддержать его, но Насэм попросил ее оставить их наедине.
– Решение родителей сейчас тебе кажется несправедливым и ужасным, но когда-нибудь все пройдет. Твое сердце смирится. Кымлан ведь уже не вернуть, а ты должен жить дальше, – он похлопал принца по плечу неожиданно тепло и по-братски. – И… ты ошибся. Я тоже любил когда-то. Но ни тебе, ни мне, ни Ансоль не суждено жить по велению сердца. Это наша судьба. Королевская кровь – и благословение и проклятие.
Наследник престола печально улыбнулся, вдруг на краткий миг став прежним Насэмом, который бегал за Науном с деревянным мечом и изображал боевого генерала. Но уже в следующее мгновение он вновь надел маску наследного принца и, развернувшись, ушел к себе, оставив младшего брата на растерзание его демонам.
Наун не мог поверить,
Наун смотрел в спину уходящего принца и чувствовал, как внутри поднимается злость. Равнодушный и холодный, он вел себя не как брат, а как расчетливый политик. Руководствовался только разумом и был безразличен к чувствам других. И впервые за всю жизнь Науну вдруг захотелось доказать ему, что он здесь не хозяин. Захотелось стать достойным соперником, с которым придется считаться, и таким образом поквитаться за чудовищное предложение, которое заставило родителей принять решение о женитьбе.
Глава 7
С восходом солнца Мунно оседлал Исуга и вместе с отрядом двинулся на запад. Кидани в последнее время совсем потеряли страх и нападали на приграничные земли чуть ли не ежедневно. По чуть-чуть клевали мохэ, грабя деревни и убивая людей. Из-за территориального расположения племя Сумо всегда принимало на себя удар первыми, откуда бы ни исходила угроза: с юга от Когурё, с запада от кидани. Отчасти поэтому хан Вонман имел больший вес в Совете, чем остальные вожди, ведь от него зависело, прорвутся ли неприятели дальше и пострадают ли другие племена. Сумо были своеобразным щитом для всех племен мохэ и поэтому вполне законно считали, что имеют больше прав на решение общих вопросов.
Поход на Когурё был делом решенным, но прежде нужно было решить внутренние проблемы. Хан посылал уже отряд во главе с командиром Маро для усмирения киданей, но набеги продолжались. Поэтому Мунно взял с собой триста человек и отправился на границу. Враги заходили все глубже на территорию мохэ, и все ближе подбирались к деревне рабов. Это был стратегически важный пункт, требующий внимания и защиты, потому что живущие там невольники работали на полях, выращивая пшеницу, предназначенную для основного войска. К тому же – при этой мысли внутри у Мунно что-то дергалось – он рассчитывал встретить там одного человека.
До деревни оставалось меньше одного дня пути, и Мунно надеялся, что кидани еще не успели до нее добраться. Удар следовало нанести внезапно и быстро. Дать понять кочевникам, что они позарились на слишком большой кусок и должны знать свое место.
Даон молчаливо покачивался в седле рядом с господином, время от времени бросая на него подозрительные взгляды. Но благоразумно молчал, за что Мунно был ему благодарен. Войско шло без остановки уже долгое время, солдаты устали, и Мунно велел сделать привал на небольшой поляне в лесу, отправив вперед разведчиков: враг мог устроить засаду, понимая, что мохэ пришлют подкрепление.