Дерзкая. Пленница (тело)хранителя
Шрифт:
А он и правда смотрит. Только не на меня. На отца.
И вгоняет мне в сердце уже отравленное острие, после которого не выживают:
– Белый, я хочу к своей семье… к жене и сыну.
Нет, я не рыдала, когда меня уводили прочь из этой комнаты. Пустота не признает даже слез. Она просто в один момент заполняет каждую клеточку уставшего тела.
Это практически не больно. Ощущаешь, как тлеет все внутри – медленно, как бумага, без яркого пламени, оттого еще хуже. Рассудок пытается выстроить защитные баррикады. Взывает к совести и тому, что я давно спрятала
«Твой отец никого не убивал».
Я мало что поняла из его кратких пояснений. Да и мне в тот момент хотелось одного – убежать прочь, чтобы никто не понял, что творится внутри. Если бы все сложилось иначе, я бы была самым счастливым человеком на земле. Теперь я знала, что не ошиблась. Да, пусть он был тираном и воспитывал меня довольно жестко – он навсегда останется для меня героем. Спасение чужих жизней уже автоматом смывало с него многие прегрешения.
Только теперь, увы, это не гарантирует того, что мы с Тагиром будем вместе.
Это было похоже на столкновение двух планет, летящих друг в друга на бешеной скорости. Но они не успели столкнуться. Их разметало неведомой силой по необъятной вселенной. И все бы ничего – но перед этим они сошли со своих орбит и стали непригодны для жизни.
Тагир… он даже не посмотрел на меня, когда я уходила. Мне бы хватило пары слов, одного взгляда. Я кожей ощущала, как его плавит от нежности и счастья. И теперь все это принадлежало другой женщине.
Лучше бы меня убили. Пусть бы он мучил меня, наслаждаясь своим возмездием и заставил себя ненавидеть. Сейчас бы я упивалась своим освобождением, а не умирала, вздрагивая каждый раз, когда перед глазами стояло его равнодушие.
Когда меня усаживали в автомобиль, я подняла глаза, чтобы в последний раз посмотреть на дом, где судьба уготовила мне столь сокрушительный удар.
Гроза прошла. Вдалеке, на фоне уходящих темных облаков, едва заметная дуга радуги будто пыталась скрасить собой темноту у меня внутри.
Это буйство красок было не для меня. Сегодня она стала символом счастья для того, кого я осмелилась полюбить. Как насмешка, издевательская, грубая. Как танец на костях.
После грозы было свежо. Я поежилась, понимая, что это холод у меня внутри. Отец остался с Тагиром, а меня велел увезти домой. Лучше бы он его действительно убил. Я бы не узнала, что бывает боль куда сильнее. Боль разбитого сердца.
За окном проплывали поля и лесопосадки, омытая дождем листва казалась особенно яркой. Когда солнце ненадолго пряталось в не успевших разойтись облаках, мне как будто становилось легче. Радуга, набирающая яркость, словно с насмешкой смотрела в спину, пока мы уезжали прочь от этого ужасного места.
Места, которое едва не стало для меня раем на земле.
Улицы столицы показались мне шумными и враждебными. Я успела от этого отвыкнуть. Вздрагивала от сигналов машин, гула, толп прохожих. Равнодушный город жил своей жизнью, и ему не было никакого дела до того, что одно сердце только что разорвалось.
Наверное, я после своей недолгой неволи должна была жаждать встречи
Год? Несколько? Я не верила, что смогу так быстро все забыть. Эта рана останется на всю жизнь.
Мама выбежала навстречу, едва я успела выйти из машины, заключила меня в объятия, обливаясь слезами. Как же мне хотелось самой расплакаться! Выпустить из себя эту боль, заполнить радостью от встречи с родными… Но я не могла даже всхлипнуть. Позволяла себя обнимать и целовать, отрешенно глядя в одну точку.
Что-то теплое шевельнулось в душе, когда я увидела Вовку. Мы с братом давно простили друг другу детские обиды, и стоило радоваться воссоединению семьи.
– Что ж ты, систа? – его крепкие объятия напомнили мне на миг объятия Тагира. – Теперь все, ни одна падла тебя не тронет. Найду и… ты поняла, да?
Кажется, тень улыбки все-таки коснулась моих губ. Я сжала его пальцы.
– Определенно, бро.
Когда они успели? По любому, отец сразу поставил их в известность, что я нашлась. Шарики, стол с шампанским и закусками. Не хватало аниматоров в костюме героев Марвел, которые нагнули бы злодея, что меня похитил. Но еще не вечер.
– Валерия рвалась сюда. Я решила, ты потом разрешишь ей прийти, когда придёшь в себя, - мама не задавала вопросов.
Она выглядела счастливой. Что-то изменилось, я пока не поняла, что. Появился какой-то свет внутри. Давно я ее такой не видела.
– И Косачи звонили. Только тебе. Наверное, пока не стоит с ними разговаривать. У них проблемы с тактом. Но Максиму мы всегда рады, он переживал за тебя как за самого себя. Знаю, что шерстили город с друзьями, даже флеш-моб организовал в твою поддержку. Юляшка, что бы ни произошло на свадьбе, никто не посмеет сказать о тебе плохо.
– Видимо, уже сказали, - я поджала губы. – Свекровь задушевная, полагаю? Гинеколог не приедет по ее требованию, или она уже настаивает на разводе? Сыночку же нужна чистая и непорочная супруга?
– Если она скажет хоть слово, я лично выпровожу ее прочь. – мама была настроена решительно. – Но сейчас тебе не стоит никого видеть. Отдохни, и вечером поедем с тобой… куда ты хочешь? В спа-салон? А может, позвонить турагенту, взять тур на Мальдивы? Чем скорее ты забудешь этот ужас, тем лучше.
– Не хочу никуда, - я залпом выпила уже третий бокал «Моет и Шандон». – И видеть никого не хочу. Вообще никогда.
– Понимаю, дочурка, – мама то и дело целовала меня и обнимала, не в состоянии поверить, что я вернулась домой. – тебе надо отдохнуть. Я никого к тебе не подпущу. И если тебе что-то нужно…
«Тагир, - чувствуя, что запоздалые рыдания начинают подступать к горлу, мысленно закричала я. – Мне нужен только Тагир»…
Глава 25
Тагир