Дерзкий роман
Шрифт:
Я могу справиться со всем, что встречается на моем пути.
Я взрослая.
Это правда, что я раздвинула ноги для мужчины, которого едва знала. Неважно, почему я это сделала. Неважно, что я была потрясена смертью отца и мне нужно было что-то, чтобы заглушить боль.
Это случилось.
Все, что люди могут видеть, — это результаты.
И знаете что? Какой бы тяжелой ни была жизнь матери-одиночки, я бы ни на что не променяла свою дочь.
К сожалению, Бет плохо реагирует на комментарии. Она стала холодна со мной. Мы почти не разговариваем за обеденным
Это все равно что оказаться запертой на холоде, и что еще хуже, я этого не ожидала. Я предполагала, что моя малышка всегда придет ко мне, если у нее возникнут проблемы. Я думала, что мы вместе выдержим любую бурю.
Мы — единое целое.
Мы — армия из двух женщин против всего мира.
Бет замкнулась в себе. Я разрываюсь между тем, чтобы настаивать на том, чтобы мы все уладили, и дать ей пространство.
Я проверяю свой телефон, отвлекаясь от возни с машиной.
Санни и Кения проверяют меня. Я отвечаю, что со мной все в порядке.
Эти две женщины были постоянным источником поддержки с тех пор, как появились новости, они всегда были рядом, чтобы поговорить, если мне нужно, и проверяли меня каждый день.
Мне особенно жаль, что Санни беспокоится обо мне, когда ее свадьба с Даррелом так близка. Я уверена, что у нее есть более серьезные причины для беспокойства, и все же она всегда находит время для меня.
Я тяжело вздыхаю и тянусь за другим инструментом. Хотя множество гаражей требовали поработать со мной, я проводила свободное время, сидя на корточках в гараже своей квартиры, стараясь не думать о Максе.
Он не давал мне покоя, как бы я ни старалась забыть о нем. Наша любовь была иллюзией, но чувства, которые я испытывала, были настоящими. Уложить их в коробку, которую я смогу отодвинуть подальше, — мой приоритет.
Кроме того, компенсация Макса за время, проведенное мной в качестве лица Stinton Group, позволила мне завтра уйти на пенсию и больше не беспокоиться о деньгах.
Это деньги за чувство вины.
Очевидно.
Я думала вернуть ему книгу, но не сделала этого. И почему я должна? Я работала изо всех сил, будучи лицом компании. Имела дело с грубыми хозяевами, фонари пихали мне в лицо до такой степени, что удивительно, что я не ослепла. Не говоря уже о полном и тотальном посягательстве на мою личную жизнь.
Кроме того, у меня нет сил ссориться со Стинтоном — ни с Тревором, ни с Джорджем, и уж точно не с Максом.
Как будто мой разум вызвал его в воображении, мой телефон начинает звонить, и на экране высвечивается номер Макса.
Мое сердце замирает.
Сколько бы я ни твердила себе, что он больной охотник, питающийся костями своей добычи, я не могу избавиться от крошечных проблесков обаяния и доброты, которые он проявлял, когда мы были вместе.
Вопреки здравому смыслу, я отвечаю на звонок.
На секунду замолкает звук.
Просто его дыхание.
Уф.
Я откидываю
Мое сердце болит, сжимается и вопиет.
Его террор ворвался в мою жизнь восемь лет назад, но я не была несчастна, когда была с ним последние несколько месяцев. Только после того, как я узнала, что он сделал. Только после того, как он солгал мне об этом в лицо.
До того, как все развалилось, я была… счастлива.
Для меня эти чувства, эти моменты смеха и радости были реальными.
Макс прочищает горло, и это вырывает меня из моих мрачных мыслей. — Дон.
Я закрываю глаза, когда слышу свое имя, произнесенное таким мягким, хрипловатым тоном.
Нахмурившись, я впиваюсь пальцами в телефон и закутываюсь в плащ гнева. Это самая легкая эмоция, которой можно пренебречь. Только так я могу действовать сильнее, чем чувствую.
— Зачем ты мне звонишь, Макс? Мне казалось, я сказала тебе держаться на расстоянии.
Я вонзаю кинжал ему в горло, как будто меня не волнует ущерб, но я съеживаюсь в тот момент, когда это происходит. Я как будто вижу боль, промелькнувшую в его кобальтовых глазах. Я вижу, как его брови хмурятся, а губы становятся тонкими и напряженными.
Моя голова бешено раскалывается, и на этот раз мне некого винить, кроме себя.
Я выпотрошу его, чтобы выжить, но каждый раз, когда я касаюсь его когтями, у меня тоже начинается кровотечение.
Это ранит сильнее, чем я могу выразить словами.
Но это не Ромео и Джульетта.
Макс Стинтон навсегда останется грязным ублюдком, который натравил на меня адвокатов. Который пытался манипулировать мной, чтобы я избавилась от моего ребенка.
Что бы мне ни пришлось делать, я буду держать его в зеркале заднего вида. Продолжать в том же духе. Найду способ притвориться, что принца Stinton Group с темным вихрем вместо души не существует.
С самого первого раза, когда он вызвал у меня трепет, и до того момента, когда наши отношения рухнули у меня на глазах, я начисто выкину его из головы. Нажму кнопку сброса. Найду счастье снова.
— Я собираюсь повесить трубку, — натянуто говорю я.
— Подожди. — Он делает паузу. — Я раздумывал, стоит ли мне рассказывать тебе это, но я действительно не хочу больше хранить от тебя секреты, Дон.
Я напрягаюсь. — О чем ты говоришь?
Есть ли что-то еще? Несет ли он ответственность за какую-то другую трагедию или несправедливость в моей жизни, о которой я не знаю?
— Это о Бет.
Теперь он полностью завладел моим вниманием.
— Она позвонила мне… вчера.
— Что? — Я делаю отчаянный шаг вперед, прежде чем понимаю, что даже не знаю, куда мне следует идти. — Откуда у нее твой номер?
— Я не знаю. Мы это не обсуждали. Она спросила меня, правдивы ли слухи о тебе и Треворе.
Я зажмуриваю глаза и стону.
Я умираю внутри. Каждая частичка меня делает болезненный, прерывистый вдох. Почему из всех людей Бет побежала за уверенностью к Максу? Я прямо здесь. Я… Я ее мать.