Дерзкий роман
Шрифт:
Подперев изящной рукой подбородок, она терпеливо смотрит на меня. — Я могу войти?
— Это зависит. Тебя прислал Макс?
— О, он хотел бы отправить меня куда угодно. — Она вскидывает голову и демонстрирует идеальный срез подбородка. — Нет, я здесь, потому что сама этого хочу.
Я борюсь со своим чувством ошеломленного благоговения и пытаюсь мыслить рационально. Она на стороне Макса. Это стало ясно с того момента, как я увидела, как они вместе входят в спортзал.
И хотя я не улавливаю романтических чувств ни между
Ваня вскидывает бровь. — Ну?
Я пожимаю плечами и впускаю ее. Как часто супермодель заходит поболтать? Особенно супермодель с позитивным настроем на тело, которым я действительно восхищаюсь.
Глаза Вани внимательно осматривают мою гостиную, но ее взгляд смягчается, когда он останавливается на моей фотографии с Бет.
— Твоя дочь такая милая. Я тоже так подумала в тот день в школьном спортзале. Она похожа на свою очень красивую мать.
— Спасибо тебе.
Ваня хихикает. — Почему у меня такое чувство, что ты мне не веришь?
— О, я не супермодель, — заикаюсь я. Обычно комплименты не застают меня врасплох, но да ладно. Это женщина, чья красота оплачивает ее счета.
Я окидываю ее взглядом — мягко вьющиеся волосы, идеальный макияж, длинные ногти и это платье. Она само определение желанной и женственной. Я бы даже не стала сравнивать себя с ней.
— Буду честна. Я не уважала моделей, пока мне не пришлось работать в Stinton Auto. Оказаться перед камерой непросто. Я понятия не имела, что делаю.
— Верно. Ну, я бы не знала, что делать, если бы моя машина когда-нибудь сломалась. Я думаю, ты потрясающая.
Я хихикаю. — Вау.
Ее глаза блестят. — Посмотри на нас, обнимающих друг друга.
Я улыбаюсь, но с оттенком осторожности. — Я предполагаю, что вы не наносите личные визиты всем своим поклонникам.
— Нет. — Она сцепляет пальцы на колене, вежливое выражение лица сменяется более напряженным. — Я здесь, чтобы поговорить о Максе. В частности, о тебе и Максе.
Я насторожилась. — И почему ты думаешь, что имеешь какое-то право говорить на эту тему?
Ее глаза загораются весельем. — Вау. Он сказал мне, что ты прямолинейна, но я не ожидала, что ты будешь такой симпатичной, нанося ущерб. — Она наклоняет голову. — Неудивительно, что он так сильно влюбился в тебя.
— Мисс Бекфорд…
— Не переставай называть меня Ваней, Дон. Мы на одной стороне в этой борьбе.
— Я не уверена, что ты имеешь в виду. Никакой борьбы. Мы с Максом пришли к обоюдному решению разорвать отношения.
— Взаимному? — Она фыркает. — Я знаю Макса с тех пор, как его мать работала администратором на ипподроме Хадина. Он всегда был тем парнем с чипом на плече. Действительно серьезным. Действительно напряженным. Но я никогда не видела, чтобы он сосредотачивался на какой-либо женщине так, как на тебе. У него как будто узкое видение. Все то внимание и заботу, которые он уделял Stinton Group, он перенес на тебя. Это как увидеть совершенно другого человека.
Я сглатываю.
— Послушай, я знаю,
Я резко выдыхаю.
Откровенные карие глаза Вани останавливаются на мне. Как бы мне ни хотелось вздрогнуть и отвести взгляд, я заставляю себя встретиться с ней взглядом.
— Если Максу тяжело, то, вероятно, это потому, что он бросил Stinton Group. Может быть, вместо того, чтобы навещать меня, тебе стоит попытаться убедить его вернуться туда, где его место.
— Это не сработает. Потеря тебя расстроила его гораздо больше, чем потеря Stinton Group.
Ее слова бьют меня в грудь.
— Я никогда не видела, чтобы Макс терял хладнокровие. Ни разу. Он тот парень, который всегда должен быть идеальным. Который всегда должен держать себя в руках. — Ее голос не дрогнул. Вместо этого он сгущается. — Но после того, как ему пришлось уйти от тебя, он был похож на машину, у которой крутятся колеса. Все правильные движения, но никакого поступательного движения. Ты сломала великого Макса Стинтона. Ты превратила волка-убийцу в преданного пса, который просто хочет следовать за тобой повсюду и защищать тебя и Бет.
Мои ресницы трепещут.
Я так стараюсь сохранять хладнокровие, но это невозможно.
— Хорошо. — Ваня откидывается назад с довольной ухмылкой на красных губах. — Хорошо, это то, что я надеялась увидеть.
— О чем ты говоришь?
— Если бы с тобой все было в порядке, если бы все выглядело так, будто ты действительно веришь, что уход Макса из твоей жизни был лучше для тебя и твоей дочери, я бы ушла и не сказала больше ни слова. — Она указывает на меня, ее красные ногти блестят на солнце. — Но это у тебя по всему лицу. Ты такая же сломленная, как и он.
— Я не могу поверить, что знаю, кто такой настоящий Макс, — признаюсь я хрипло. Может быть, это потому, что она незнакомка. Или, может быть, это потому, что мне все еще кажется сном, что кто-то такой знаменитый, как она, находится в моей гостиной и умоляет меня от имени Макса.
Но я считаю себя честной.
— В то время я этого не осознавала, но одна из причин, по которой я сломалась, когда узнала правду, заключалась в том, что я не могла поверить, что то, что я видела в Максе, было ненастоящим. Это казалось реальным. Я имею в виду, да, я видела ужас, которым он мог быть. Я видела тьму. Я видела, что он холодный и жестокий. Но когда он вступился за меня, когда был нежен со мной, когда защищал меня и Бет, я подумала, что вижу часть его характера, которую он никому больше не показывал. И я начала показывать ему те части себя, которые тоже никому не показывала. — У меня болит горло, когда я сглатываю. Я поражена, что мой голос звучит так ровно. — Мы были близки к чему-то. Близки к чему-то реальному. Было ужасно, что меня оторвали от этого самым жестоким из возможных способов. Я чувствую, что больше не могу доверять себе.