Десант стоит насмерть. Операция «Багратион»
Шрифт:
…Глухой взрыв, недолгая стрельба, татаканье пулемета… С гнатовской стороны моста прибежал связной: немцев завернули. Головная машина подорвалась на заложенной партизанами мине, по обозу врезали из «максима», и немцы поспешно отошли.
— Надо было ближе подпустить, — с досадой заметил Путелин.
Судя по всему, немцы накапливались за рощицей, скрывающей поворот дороги. Дозор слышал шум моторов и команды. Попробовали выслать разведку, но ее обстрелял противник.
Телефонную нитку на гнатовский берег так и не протянули, удалось связать телефоном лишь Верхний и Нижний дзоты. Михась бегал в деревню, потом посылали по дороге к Возкам — выдвинутой на запад заставе было приказано усилить бдительность.
Где-то через час немцы атаковали Гнатовку: шли и вдоль дороги, и развернувшись от леска через овсяное поле. Цепочка пехоты, поддержанная с фланга бронетранспортером и двумя грузовиками с пулеметами. По технике ударила зенитка — в бронетранспортер не попали, но удачливый наводчик Юзек задел один из грузовиков. На этом успехи партизанской артиллерии закончились — затвор зенитки-автомата намертво заклинило. Впрочем, немцы замялись и остановились, пулеметная перестрелка затихла сама собой.
Серьезно атаковали Гнатовку уже после рассвета. Роща истаяла в тумане, и сквозь дымку партизаны едва разглядели немецкую цепь: противник наступал и через овсы, и по другую сторону дороги — через низину, охватывая правый фланг обороны до самой реки. Техники у фрицев тоже прибавилось: головной шла самоходка, следом упорной вошью полз знакомый бронетранспортер, за ним еще какие-то бронированные каракатицы. Заминированный участок немцы обошли — то ли разведали, то ли повезло гадам.
Партизанские минометчики удачно положили немцев в овсах, но у дороги и правее дела шли хуже. Три расчета бронебойщиков лупили по самоходке и броневикам, но ответный огонь был меток, особенно досаждала немецкая зенитка с автомобиля, что заняла позицию у рощи. Справа немцы вышли к берегу Свислы и упорно отжимали заслон, норовя припереть партизан к мосту.
— Отводить надо, пока не опрокинулись, — озабоченно сказал Путелин.
Взводы, неся раненых, отходили через мост, уже ушли на западный берег подрывники и злой Юзек, так и не совладавший с упертой зениткой. Последними перебежали пулеметчики. В камышах справа уже появились немцы — одного снял снайпер Яковлев.
Михась сидел в ровике, вытирал подкладкой кепи взмокшее лицо. Солнце еще толком не встало, а парит. Оно всегда так — все навыворот. Сейчас подойдет немецкая самоходка к мосту, да как даст по дзотам. Хрен ли ей, толстомясой…
Самоходка, низкая, похожая на непомерно широкую и самодвижущуюся собачью конуру, оснащенную торчащим бревном ствола, действительно выползла к мосту По ней стукнули из ПТР — самоходка почему-то отвечать не стала, попятилась, задом отползла за избу.
— У них, кажись, пушка битая, — крикнул один из разведчиков, наблюдавший за немцами в бинокль.
Стало чуть легче — сам Михась с танками не особо сталкивался, но уцелевшие от «Мстителя» партизаны рассказывали, как два танка прорвались в отрядный лагерь и никакими гранатами-бутылками их так и не остановили. То еще зимой 43-го было. А сейчас и танки-то вон какие… жопастые…
Немцы чего-то замышляли: пролязгал здоровенный броневик с пристроенной на кузове замысловатой конструкцией — то ли антенной, то ли лебедкой. Перебегали немцы-пехотинцы. Михась видел, как толстый неуклюжий немец залег до смешного неудачно: прямо в просвете между сторожевой будкой и скворечником-нужником. По дураку начали стрелять, тот пополз, схватился за голову — выскочили двое фрицев, уволокли раненого…
Путелин раздавал приказание: вторую роту отвели в резерв, минометчикам было приказано приготовиться к обстрелу склона, ведущего от деревни к мосту.
— Фрицам мост целым нужен, — сказал кто-то
У Верхнего дзота, где расположилось командование, нарастало напряжение. Собственно, и рядовые партизаны, кто поопытнее, сознавали: если немцы двинут бронетехнику, мост придется подрывать. Немцы, конечно, не пройдут, но и доверенное батальону задание будет провалено. Мост — вот же он, уже взятый, целенький. Михась понимал, что Гнатовский мост для наступления целого фронта не самая великая ценность. Сколько их, мостов, в округе: Орешецкий взять или Даргановский. Но и Гнатовская переправа будет нужна Красной Армии. Иначе бы не ставили задачу батальону, не шло бы сюда столько людей. Вот и немцы к мосту уже сползаются. Нет, важный мост. Может, именно сюда и ударит наша армия главным обходным маневром…
— Ракету бросили!
Над реденькой рощицей на уже «немецком» берегу повис бледный зеленый светляк. Разом зашевелились фрицы в Гнатовке. Двинулась к мосту криворылая самоходка, выкатился бронетранспортер, зарычали другие броневики. Побежали к берегу немцы… Почти одновременно вспыхнула яростная перестрелка ниже по реке. Было понятно, что там фрицы пытаются форсировать Свислу…
Путелин двинул в помощь заслону взвод из резерва. Михась без спешки ловил в прицел перебегающую на том берегу фигурку немца, стараясь не дергать, тянул спуск. Винтовка выпускала пулю в своих бывших хозяев, пихалась в плечо. Поборец, морщась, передергивал затвор. Обрубок пальца этого движения очень не любил. Немецкое оружье, чтоб его марципан ужрал, вредительское…
Пальба ниже по течению не утихала: строчил-захлебывался выдвинутый с резервом пулемет. Немцы вроде отвечали из своего. Упорные. Небось там и лезут, где ночью Михась своих переправлял. Но днем совсем иное дело. Сдержат там фрицев. А у моста еще неизвестно как обернется…
Партизанская минометная батарея работала правильно — мины рвались на пологом спуске от деревни, — атаковавшие там немцы залегли. Разрывом мины повредило один из броневиков — тот встал, немцы приподнимались над бронированным бортом, стреляли из винтовок. Другие машины спустились почти к мосту. Шедшая головной самоходка развернулась, вспыхивал злой огонек рядом с ее недействующим орудием — пулемет самоходки резал короткими очередями через мост, прижимая партизан, залегших в неглубоких, нарытых за ночь окопчиках. У крайней избы пристроился немецкий грузовик с зениткой — этот скупо, но на удивление точно бил по Верхнему дзоту и окопам. Как назло, огонь минометов ослабел — запас мин у партизанской батареи был скромен. Поднялись залегшие немцы. Михась выцеливал бойкого немца, все взмахивающего автоматом, — наверное, офицер.
— Связной! Эй, связного сюда!
— Михась, тебя вроде, — крикнул Колька-Грач, перезаряжавший свой полуавтомат.
— Да иду, — с досадой откликнулся Михась — шустрый автоматчик переползал, будто и не лично на него пять патронов истратили.
Командование нервничало и в голос ругалось. Комиссар, обычно не упускавший случая призвать к «сознательной и ясной речи», сейчас и сам сильно ругался.
— Михась, скатись вниз и передай бронебойщикам, чтоб весь огонь на самоходке сосредоточили. Пусть хоть как ее остановят. Понял?
— Сделаю. — Михась наискось закинул винтовку за спину.
— Миша, ты сначала в обход, потом низом вдоль дороги, — показывал размашистыми жестами, словно глухонемому, комиссар.
Поборец кивнул. Комиссар с Большой земли, людей не всех знает, да и момент боя еще не чует, слабо разбирается. Кстати, «мишами» медведей в цирке кличут, а не хлопцев.
Михась прошел вдоль траншеи, вспрыгнул на приступок… Земля подсохла, бежать было легко. Сзади заорали, но Поборец уже несся вниз напрямик…