Детдом
Шрифт:
– Конечно, это не танец в европейском понимании. Нет набора элементов, стандартных позиций, – ответил Олег. – Это – стихия движения и чувств, как у негров. Своеобразный транс. Но, в отличие от чернокожих, у него это по-северному сдержанно, и не так откровенно сексуально.
– Да-а… Так, пожалуй, даже сильнее…
– Просто тебе так созвучно, и легче воспринимать. Ты сама – северный человек. Мексиканский преподаватель танцев, помнится, просто-таки умолял Кая раскрепоститься и выпустить наружу те страсти, которые в его танце только подразумеваются.
«Я –Так пела Ольга, а Кай на сцене становился этим посохом, перевоплощался в него. Их «сыгранность» между собой была удивительна, как будто они провели в совместных репетициях долгие годы.
На обычно бесстрастном лице Владимира пропечаталось удивление.
Настя Зоннершайн быстрыми штрихами набрасывала в альбоме клавиши огромного рояля, на которых танцевали крылатые разноцветные эльфы. Мелодия их танца буквально рвалась с листа вверх.
– Тебе не кажется, что я нашел им хореографа, а заодно трудоустроил Кая? – самодовольно хихикнул Олег на ухо Анжелике. Она жестом показала, что ничего не слышит, так как оглохла после его с Каем дурацкого свиста. Олег за плечи развернул Анжелику лицом к себе, накрыл ее уши своими большими горячими ладонями и помассировал их. – Теперь слышишь? – спросил он.
Песня и танец закончились одновременно, с точностью до одной восьмой. Кай, смиряя дыхание, подошел к роялю, опустился на одно колено и прижал к губам руку девушки. Когда он выпрямился, Ольга шагнула к нему, крепко обняла и спрятала лицо у него на груди. Кай, стоящий лицом к залу, улыбнулся улыбкой, на которую невозможно было смотреть. Женя, глядя на них от кулис, сел, где стоял, Егор уронил микрофон вместе со стойкой, а Дмитрий с преувеличенной деловитостью перелистывал тетрадь с нотами. И никто из них не смотрел на Владимира. Игорь отвел луч прожектора со сцены в середину зала.
Там во весь рост стояла Настя Зоннершайн и внимательно наблюдала за происходящим. При этом на сцену она не смотрела вовсе.
Глава 8
Звонок телефона застал Анжелику с книгой на тахте – ее обычное положение, когда она не на работе. Анжелика не увлекалась ремонтом и благоустройством квартиры, редко смотрела телевизор и почти не готовила для себя еду, удовлетворяясь разогревом полуфабрикатов. Иногда она сама с ленивым удивлением спрашивала себя: что, собственно, она тут, в этом мире, делает? И, не найдя ответа, оставалась к этому, в сущности, равнодушной.
– Слушай, Анджа, а первое мая в России еще справляют? – спросил Олег.
– Ну, номинально праздник вроде бы остался, но про всемирную солидарность трудящихся уже никто ничего не помнит. Вроде бы и есть праздник, в вроде бы и праздновать нечего. А зачем тебе?
– Я думаю, может быть, нам следует устроить вечеринку? Или как теперь это называют в России? Где-нибудь после их концерта. Заодно можно было бы
Анжелика улыбнулась и запустила свободную руку в густые, взъерошенные от лежания на диване волосы.
– Олежка, ну зачем тебе я? Ты же всегда предпочитал молоденьких девушек. К тому же полных. А я – старая и довольно худая…
– Ура! – рявкнул Олег.
Анжелика испуганно отпрянула от трубки, потом снова осторожно поднесла ее к уху.
– Что ура? – спросила она.
– Первое – ты кокетничаешь, второе – ты назвала меня Олежкой. И то и другое – первый раз за все время после моего приезда.
– И вовсе я… – начала Анжелика, но тут же оборвала себя. – Если ты хочешь праздничную вечеринку, то нужно приурочивать ее к 9 мая, – деловито заметила она. – День Победы у нас по-прежнему празднуют по полной программе. Тем более, что у них и так два концерта из трех запланированных как бы посвящены этой дате.
– Отлично! – воодушевлено согласился Олег. – Значит – День Победы.
– Но где ты планируешь это сделать? – спросила Анжелика. – Возможно, у вас в Мексике это не проблема, но у нас в начале мая на улице еще холодно, в ресторане – дорого, а в моей квартире все заинтересованные лица просто физически не поместятся.
– Ребята предложили свою квартиру. У них там три довольно больших комнаты и, как выразился их старший, Владимир, – «обширные подсобные помещения». Как ты понимаешь, меня заинтересовало именно последнее…
– Старый седой пошляк…
– Конечно, мэм, вы совершенно правы. А насчет того, кто мне нравится, так ты, Белка, забыла одну простую вещь: я – археолог, а не рекламный агент.
– Ну и что из этого следует? – не поняла Анжелика.
– А то. Для археолога чем древнее находка, тем она ценнее. Ценность объекта с годами только повышается!
Положив трубку, Анжелика некоторое время без видимой цели ходила по комнате, перекладывая разные предметы с места на место. Потом приблизилась к окну и увидела лужи на асфальте, в которых отражалось солнце. Сверху казалось, что из стеклянных грядок растут вверх сверкающими листочками золотые репки. Анжелика вспомнила, что уже много лет не видела солнца, отражающегося в луже. Подошла к зеркалу, взглянула на свое отражение и улыбнулась сама себе.
Света позвонила ближе к вечеру и даже приветствия проговорила откровенно взвинченным тоном.
– Что случилось? – спросила Анжелика.
– Я съездила к Израэлю. Поговорила с ним про Настьку.
– И что же он тебе сказал?
– Он подтвердил твои предположения и, сияя, сообщил, что девочка, наконец, влюбилась.
– Замечательно.
– Израэль тоже очень рад. По его словам, она теперь хочет всего нормального: спать с ним, жениться, если получится, а если не получиться – родить от него ребенка.
– Отлично. Значит, у тебя, наконец, будут внуки. А Израэль Наумович знает, в кого именно она влюбилась?