Дети богов
Шрифт:
Когда ребята Ингвульфа убрались на стрелку с людьми Касьянова – я уже и не стал спрашивать, что они там на пару с органами в охреневшей Москве проворачивают – а Юсуфик с новым другом умотали по магазинам, в квартире остались только я, Нили и Ингри. Нили удалился на кухню, запихивать в посудомойку тарелки (перебив из них половину) и варить свежий кофе. Ингри остался со мной в комнате. Я подошел к окну. Балконную дверь плотно прикрывали жалюзи, но даже из-за них пригревало. Я порылся в кармане, уныло оглядел смятую пачку.
– Под диваном
Я залез под диван. Новая пачка нашлась между старым носком и маленькой деревянной лошадкой (откуда, асы и альвы мои, откуда?). Я вытащил лошадку и вручил Ингри. Тот обрадовался:
– О, а Юсуфчик ее полдня искал.
Я не стал спрашивать, зачем арапчонку понадобилась коняшка. Лучше не знать. Многого, как я понял за эти дни, лучше не знать.
– Ты бы вышел в спальню, – предложил я Ингри.
– Нет, я от двери посмотрю.
– Интересно тебе?
– А то как же.
Ингри спрятался за дверью – только острый нос торчал. Я заорал: «Нили, посиди пока на кухне» – и распахнул занавески. Потянул вверх жалюзи. Откинул шпингалет. И вышел на балкон.
Ингри, по-моему, все-таки ждал, что я воспламенюсь или обращусь в камень. Дудки. И все же сощуриться мне пришлось – солнце вывалилось из-за туч и, мокрое, засверкало неожиданно ярко. Надо будет купить темные очки, подумал я. Подставил лицо под свет. И решил не покупать. Потому что, господа мои, вот там, на узком этом балконе, над коробками многоэтажек, над ползшей внизу поливальной машиной: что поливала она в восемь утра? растаявший снег? – и над бегущими за ней маленькими радугами – там вернулось ко мне дивное чувство крыльев. В лицо пахнуло ветром, и почудилось – я лечу. Лечу над городом, лечу над драконьей лентой реки, над бесконечной толкучкой МКАДа, над пригородным редким леском в дымке новой листвы – и дальше, над иными лесами и горами. Солнце било мне в глаза, вечно-юное живое солнце, умывшееся в первом весеннем дожде и в струях воды от поливальной машины.
Шторы и жалюзи все же пришлось задвинуть – не перекрикиваться же мне с Ингри через полквартиры? Он подошел, посмотрел уважительно. Почесал длинный нос.
– Ну что я могу сказать? Круто. Завидую. Жаль, что я весь из себя такой законный…
Я немедленно отвесил ему пинка. Он ответил дружеской зуботычиной. А потом консильере мой вдруг резко посерьезнел.
– Я вот что… Не хотел тебе при всех говорить.
– Ох, не пугай. Какие еще приятные новости?
Ингри порылся в барахолке на журнальном столике и вытащил из-под коробки с пиццей газету почти полугодовой давности. Протянул ее мне.
– Тридцатая страница. Читай. Тут о твоем Наглинге.
Я так и сел на диван.
– Если скажешь, что подделка – убью.
– В том-то и дело, что не подделка. А лучше бы был подделкой.
Я поспешно зашелестел газетой. На развороте, как раз напротив светской хроники, было большая статья. Перепечатка из «Нью-Йорк Таймс», перевод бездарный – но все, что надо, я понял. И фотография-то, фотография…
– Причем, – сказал Ингри, когда я закончил чтение, – обрати внимание.
– «По примерной оценке, стоимость похищенного артефакта по сегодняшнему курсу превышает два миллиона долларов», – процитировал я. – Еще бы не разораться.
– Нет, ну ты понял?
– Понял. Не тупой.
– Это ты посмотри, как тебя классно вели. Наглинг стырили в первых числах сентября, так? Ты когда с Касьяновым говорил? Второго, третьего?
– Пятого.
– Во-во. Пятого. Очень все четко сработано. Выкрасть меч, подкинуть в озеро, тебя привести туда же…
– Думаешь, Касьянов?
– А кто еще знал?
– Мало ли. У него начальство, у тебя куча каких-то левых людей работает.
– У меня все люди правые. А насчет начальства… Что-то сдается мне, что мужик этот – сам себе начальство.
Я подумал еще. Покачал головой.
– Нет. Не сходится.
– Почему не сходится?
– Про гадалку он откуда пронюхал? Как он мог вообще знать, что нам приспичит погадать по внутренностям дракона? Вроде, у них это не самый общепринятый метод.
– Хель его разберет, какие у них методы. Про волков-то мы не знали.
– В общем, знали. Про «Вервольфов». В частности… очень уж меня плотно должны были курировать.
Мы переглянулись. И завопили одновременно:
– Некромант!
Нили вылетел из кухни с полотенцем в руках.
– Где некромант?
– Вот именно, – сказал я. – Именно что «где некромант»?
Если это и есть желанное последнее слово – пусть пожрет его волк Фенрир.
Глава 6. Рагнарек
Следующие недели прошли в какой-то нелепой суете.
Казалось, что проще всего прижать к ногтю Касьянова моего Афанасьича. Однако матерый волкодавище и раньше был непрост, а при нынешней ситуации как бы не получилось, что к ногтю прижмут нас. Ингвульфовых-то ребят в Москве квартировало всего две дюжины, ну, по миру еще можно пособирать, но развязывать открытую войну нам было не ко времени. В общем, назначили мы новую встречу в Старом Бору – так называлась касьяновская дача.
Параллельно я отправил группу под начальством Нили на охоту за единственной нашей ниточкой – лисичкой Ли Чин. Нили, с одной стороны, очень не хотелось меня оставлять, когда вокруг все так шатко. С другой, он горел желанием поквитаться с рыжей бестией. Поворчав и взяв с ингвульфовых ребятишек слово, что за мной – глаз да глаз – он отбыл в Таиланд. А мы отправились на свидание под елями.
Кэдди вновь прошуршал по гравию. Казалось, ничего не изменилось, только вместо опавшей хвои звук колес заглушала теперь весенняя грязь вперемешку со снегом. В лесу снег лежал еще плотно, лишь под корнями елей кое-где подтаяло, да на солнечных днем пригорках вылезла первая трава. Встреча вновь назначена была на вечер. Мне совсем не хотелось, чтобы старина Касьянов пронюхал еще и о моем новом статусе полукровки. Его ведомство столь увлечено внутренней политикой, что не погнушается при случае перейти и на внешнюю.