Дети капитана Гранта
Шрифт:
Оглушительный грохот разбудил Гленарвана. Казалось, тысячи повозок с артиллерийскими зарядными ящиками катятся по булыжной мостовой. Вдруг он почувствовал, что пол уходит из-под ног. Хижина закачалась и дала трещину в стене.
– Вставайте! – крикнул он.
Но его спутники и без того проснулись. Да и мудрено было не проснуться! Какая-то страшная сила свалила их в одну кучу и с огромной быстротой увлекала вниз.
Занимавшийся день осветил ужасное зрелище. Очертания гор внезапно изменили форму. Вершины их качались и потом с диким треском куда-то проваливались, словно в раскрытый люк. Целый участок хребта
25
Подобное явление имело место на Монблане в 1820 году; эта страшная катастрофа стоила жизни трем проводникам из Шамуни. (Примеч. авт.)
– Это землетрясение! – крикнул Паганель.
Ученый-географ не ошибался. Это было действительно землетрясение, частое явление в горах Чили, а особенно в том месте, где сейчас находились путешественники. Здесь за четырнадцать лет город Копиапо был разрушен дважды, а город Сант-Яго – четырежды.
Эта часть земной коры прикрывает гигантский очаг подземного огня, а вулканы молодой горной цепи представляют недостаточные клапаны для выпуска паров и газов, скопляющихся под землей. Следствием этого являются беспрерывные подземные толчки, называемые местным населением «трамблорес».
Между тем оторвавшаяся часть горы, на которой находились и наши семь путешественников, продолжала скользить вниз со скоростью курьерского поезда, то есть пятидесяти миль в час. Ошеломленные, испуганные люди цеплялись за землю, за мох. Нечего было и думать о бегстве. Подземный гул, дикий грохот обвалов, шум сталкивающихся гранитных и базальтовых масс делали бессмысленной всякую попытку сговориться. Временами почва скользила плавно и мягко, без всяких толчков, но порой начиналась тряска и качка, более сильная, чем на корабле в разгар урагана. Путешественники мчались вниз с головокружительной быстротой, с ужасом наблюдая, как проваливаются во встречные пропасти огромные глыбы земли, как с корнями вырываются с места вековые деревья, как выравниваются все неровности, все складки восточного склона.
Невозможно представить себе силу, развиваемую массой весом во много миллиардов тонн, со все возрастающей скоростью скользящей по уклону в пятьдесят градусов!
Никто из путешественников не мог определить, сколько времени продолжалось это падение. Никто из них не смел даже подумать, в какой пропасти оно закончится. Задыхающиеся от быстроты скольжения, ослепленные снежным вихрем, пронизанные резким холодом, теряя временами сознание, они все-таки продолжали цепляться за землю, повинуясь всемогущему инстинкту самосохранения.
Задыхающиеся от быстроты скольжения, они все-таки продолжали цепляться за землю.
Внезапно страшный толчок оторвал их от скользящего острова. Сила инерции рванула их вперед, и они покатились по последним уступам склона. Оторвавшаяся часть горы наткнулась на препятствие и сразу остановилась.
В продолжение нескольких минут никто не шевелился. Потом первым, шатаясь, встал на ноги майор. Он протер глаза, ослепленные пылью, и осмотрелся. Его спутники лежали вокруг него неподвижные, как будто мертвые. Майор пересчитал их. Все были тут, кроме одного. Недоставало Роберта Гранта.
Глава четырнадцатая
Спасительный выстрел
Восточный склон Кордильер представляет собой ряд плоскостей, отлого спускающихся вниз и незаметно переходящих в равнину. Соскользнув до подножия этого склона, оторвавшийся участок горы остановился. Путешественники очутились внезапно в новой стране: густая трава покрывала прерию; великолепные яблони, увешанные золотистыми плодами, образовывали целые леса. Можно было подумать, что путники попали в уголок плодоносной Нормандии, чудом перенесенный в Новый Свет. При всяких других обстоятельствах они были бы безмерно удивлены резким контрастом между бесплодием пустынных снеговых вершин и цветущей прерией, между царившей наверху суровой зимой и здешним жарким летом.
Почва вновь стала неподвижной и устойчивой. Землетрясение прекратилось.
Несомненно, подземные силы продолжали свою разрушительную работу где-нибудь дальше в цепи Кордильер, всегда испытывающей подземные толчки и колебания почвы, но здесь царил полный покой.
Только что утихшее землетрясение отличалось исключительной силой. Очертания гор стали совершенно неузнаваемыми. Новая панорама вершин, гребней и пиков развертывалась на фоне голубого неба, и напрасно проводник по пампасам стал бы искать в них привычные опознавательные пункты.
Было восемь часов утра. Гленарван и его спутники благодаря заботам майора мало-помалу приходили в сознание. Они были только оглушены, и больше ничего. Быть может, они были бы даже довольны тем способом передвижения, каким они достигли прерии, если бы по дороге не исчез Роберт Грант.
Все любили этого храброго мальчика – и Паганель, привязавшийся к нему, как к родному, и обычно холодный майор, и особенно Гленарван. Этот последний, узнав об исчезновении Роберта, впал в отчаяние. Он представлял себе несчастного мальчика на дне пропасти, напрасно взывающего о помощи…
– Друзья мои, друзья мои, – повторял Гленарван, едва удерживая слезы, – нужно искать Роберта, нужно найти его! Мы не можем бросить нашего мальчика! Мы должны осмотреть все ущелья, все трещины до самого дна! Вы обвяжете меня веревкой, и я сам осмотрю все пропасти. Вы слышите? Я этого требую! О, если бы он только был жив! Как мы осмелимся без него предстать перед глазами отца?
Спутники Гленарвана слушали его молча. Чувствуя, что он старается отыскать в их взглядах хоть проблеск надежды, они отводили глаза в сторону.
– Вы молчите? – продолжал Гленарван. – Вы не отвечаете мне? Значит, вы ни на что не надеетесь? Ни на что?
Ответом ему снова было тягостное молчание. Затем заговорил Мак-Набс:
– Помнит ли кто-нибудь момент, когда исчез Роберт? – спросил он.
Никто не ответил на этот вопрос.
– Скажите хотя бы, возле кого находился мальчик во время спуска с Кордильер? – продолжал майор.
– Возле меня, – ответил Вильсон.
– До каких пор он был с вами? Вспомните, Вильсон! Соберитесь с мыслями!