Дети капитана Гранта
Шрифт:
Всякий другой на месте Мак-Набса сто раз прошел бы мимо, рядом, даже над самой хижиной, не заподозрив ее существования. Только снежный сугроб отличал хижину от окружающих скал. Пришлось раскапывать вход в нее. После получаса непрерывной работы Вильсон и Мюльреди освободили наконец дверь от снега, и маленький отряд ввалился внутрь казухи, как называют туземцы такие постройки.
Эта хижина была сложена индейцами из «адоба» – некоторого подобия кирпичей, обожженных на солнце. Она имела форму куба, каждая сторона которого равнялась двенадцати футам, и была построена на верхушке базальтового утеса. Лестница, высеченная в склоне утеса, вела к двери – единственному отверстию в казухи. Однако, как ни
Внутри хижины было достаточно места для десяти человек. При всей примитивности этой постройки все же она представляла защиту не только от дождя, но и от холода. Кроме того, некое подобие очага с дымоходом позволяло развести огонь и более успешно бороться с десятиградусным морозом.
– Вот вам и убежище! – сказал Гленарван. – Может быть, оно недостаточно комфортабельно, но тем не менее это все-таки приют.
– Вы неблагодарны, дорогой Гленарван! – возразил Паганель. – Это настоящий дворец! Не хватает только придворных и стражи! Мы здесь великолепно устроимся.
– Особенно когда хороший огонь запылает в очаге, – добавил Том Аустин. – Ведь мы страдаем от холода не меньше, чем от голода. По правде говоря, я предпочел бы сейчас вязанку дров самому вкусному блюду!
– Что ж, Том, за этим дело не станет, – ответил Паганель. – Постараемся найти топливо.
– На вершине Кордильер? – воскликнул Мюльреди, недоверчиво покачав головой.
– Раз в хижине сложен очаг, следовательно, в окрестностях ее можно найти топливо, – заметил майор.
– Друг Мак-Набс прав, – сказал Гленарван. – Приготовьте провизию для ужина; я пойду за топливом.
– Я с вами, – ответил Паганель.
– И я, – сказал Вильсон.
– И я тоже, – сказал Роберт, поднимаясь с места.
– Нет, дружок, ты останешься, – ответил Гленарван. – Предсказываю тебе, что ты станешь настоящим мужчиной в то время, как твои сверстники будут еще детьми.
Гленарван, Паганель и Вильсон вышли из хижины. Было шесть часов вечера. Мороз давал себя знать, несмотря на отсутствие ветра. Синева неба начала густеть, и горные вершины были озарены косыми лучами заходящего солнца. Паганель, захвативший с собой барометр, отметил, что ртуть держится на уровне 495 миллиметров. Падение ртутного столба соответствовало высоте в одиннадцать тысяч семьсот футов над уровнем моря. Таким образом, место их ночлега в Кордильерах было только на девятьсот десять метров ниже вершины Монблана. Если бы Кордильеры представляли путешественникам столько же препятствий, сколько швейцарский гигант альпинистам, если бы на отряд Гленарвана ополчился ураган или даже просто сильный ветер, люди не смогли бы одолеть этот горный хребет.
Гленарван и Паганель взобрались на высокую порфировую скалу и окинули взглядом весь горизонт. Они находились на вершине «невады», и границы горизонта раздвинулись перед ними на сорок миль во все стороны. На востоке виден был пологий скат. Пеоны, спускаясь по нему, часто скользят на спине по нескольку сот саженей. Вдали виднелись длинные продольные складки морен – скоплений обломков горных пород, упавших на поверхность ледников. Долина реки Колорадо уже была окутана ночной тенью. Только гребни складок почвы, выступов и пиков были еще освещены косыми лучами заходящего солнца. Сумерки постепенно окутывали весь восточный склон гор. На западе свет заливал еще предгорья. Скалы и ледники, освещенные багряно-красными лучами, были ослепительно красивы. К северу уходила цепь постепенно понижающихся холмов, сливавшихся в одну волнистую линию, словно проведенную карандашом чьей-то дрожащей рукой. Конец этой цепи терялся в туманной дали. Зато на юге картина была поистине грандиозной, и приближение ночи только усиливало ее великолепие. Глазу открывался во всей своей мощи ревущий, как сказочное чудовище, вулкан Антуко, извергающий громадные клубы дыма и пламени. Склоны окруживших его гор казались объятыми пожаром. Град раскаленных камней ослепительным фейерверком взлетал над кратером: потоки горящей лавы стекали в равнину; столб красного дыма поднимался вверх. Зарево разливалось по небу, побеждая последние бледные лучи дневного света, скрывающегося за темной линией горизонта.
Паганель и Гленарван, как зачарованные, долго не могли оторвать глаз от этой поистине ослепительной картины борьбы небесного и земного огня. Но менее восторженный Вильсон вернул их к действительности. Деревьев, конечно, кругом не было, но, по счастью, склоны были покрыты сухим мхом. Импровизированные дровосеки сделали достаточный запас мха, а также корней растения льяретта, представляющего собой сносное топливо.
Драгоценное горючее было отнесено в казуху и сложено в очаг. Разжечь огонь было очень трудно, но еще труднее было поддерживать его. В разреженном воздухе было недостаточно кислорода для питания огня, по крайней мере так объяснил это майор.
– Зато, – добавил он, – вода не должна будет нагреваться до ста градусов, чтобы закипеть. Любители кофе, сваренного на стоградусной воде, должны будут довольствоваться меньшей температурой, так как на этой высоте вода закипит примерно при девяноста градусах 24 .
Все с огромным наслаждением выпили по нескольку глотков горячего кофе. Сушеное мясо было встречено с меньшим энтузиазмом. Вид его вызвал у Паганеля замечание, безусловно не лишенное справедливости, но не имеющее никакой практической ценности.
24
Точка кипения воды понижается примерно на 1 градус через каждые 324 метра подъема.
– Черт возьми, – сказал он, – бифштекс из ламы был бы здесь как нельзя более уместным! Говорят, что это животное служит отличной заменой быка и барана. Мне бы хотелось узнать, верно ли это с точки зрения… кулинарной!
– Как так, мой ученый друг? Вы недовольны ужином? – спросил майор.
– Нет, мой храбрый майор, я в восторге от него. Но это не мешает мне утверждать, что кусок дичи к ужину не был бы лишним!
– Да вы, оказывается, сибарит! – сказал Мак-Набс.
– Принимаю это определение, майор. Но признайтесь откровенно, ведь и вы не отказались бы от бифштекса?
– Возможно.
– И если бы вас попросили пойти на охоту за ним, вы, пожалуй, не возражали бы, несмотря на холод и ночь?
– Не спорю…
Спутники Мак-Набса не успели выразить майору признательность за его всегдашнюю готовность оказать услуги, как вдали послышался какой-то рев. Все насторожились. Это не был крик одного животного, но рев целого стада. Шум приближался с большой быстротой.
– Неужели случай будет так благосклонен к нам, что, кроме ночлега, дарует еще горячее мясное блюдо на ужин? – подумал вслух географ.
Но Гленарван умерил его радость, сказав, что никакое четвероногое не могло забраться в этот возвышенный пояс Кордильер.
– В таком случае, откуда этот шум? – спросил Том Аустин. – Слышите, он приближается.
– Может быть, это шум катящейся лавины? – неуверенно проговорил Мюльреди.
– Нет, это рев животных! – возразил Паганель.
– Пойдем посмотрим, – предложил Гленарван.
– И на всякий случай захватим с собой ружья, – оказал майор.
Все выбежали из хижины. Ночь уже настала, темная и звездная ночь. Диск луны еще не показался из-за горизонта.