Дети немилости
Шрифт:
День только начался, но Акридделат уже гнела усталость.
Два века назад одна из уаррских священниц, впоследствии причисленная к матерям Церкви, сказала: «Там, где много грубого земного отчаяния, не должно учить отчаянию небесному». Ей выпала доля проповедовать в далёких землях, на Восточных островах, в самую жестокую пору… Уарра рождала много великих подвижников. Светлый Эрдо в Меренгеа решился создать ересь, чтобы не мучить души; Мать Ирмерит на десятилетия отказалась от проповеди вовсе. Учить на разорённых войной землях айину, радости обречённых, было бы злом. Всю жизнь в сердце своём Акридделат держала сторону этих людей — а сегодня нарушила их заветы.
Не было выхода.
«Неле, — в мыслях своих спрашивала Младшая Мать, — о чём ты думаешь?» Она чувствовала себя виноватой. Перед лицом мрака Юцинеле вела себя как рескидди: лицо её было печальным, но спокойным, душевная мука не рождала в ней слёз. И нельзя было прочитать её мысли; Акридделат прежде уже замечала на лице горянки это выражение. «Я всё понимаю, — словно бы говорила Неле, — но сердца своего открывать не хочу».
«Мир был беспощаден к этой девочке, — думала Младшая Мать. — Ожесточилась ли она? Что мне делать? Я не имею права вести и убеждать. Она решает сама».
Юцинеле вздохнула.
Акридделат обернулась к ней.
— Что же, — сказала Неле, не поднимая глаз, — если бы Уарра знала, что Таян и есть Королевство Выси, она не стала бы посылать на нас мертвецов?
Младшая Мать невольно стиснула в пальцах складку платья. «Я никогда не считала её глупой, — подумала она. — Но она ещё умнее, чем мне казалось. И это, пожалуй, плохо. С простодушной было бы надёжней и легче». Акридделат покачала головой.
— Уарра постаралась бы сохранить мир.
— А если не Королевство Выси, значит, можно посылать мертвецов?
Рескидди опустила лицо и сложила пальцы возле губ. Она долго молчала, и только когда девочка вопросительно подняла глаза, ответила:
— Ты вправе совершить суд.
Над озером разгорался золотой день. В ясные воды гляделось солнце, умытое вечерним дождём. Высокие башни поднимались вдали. Кто-то то ли встал в невероятную рань, то ли ещё не ложился — в светлом небе плыл воздушный шар, красно-синий, как тот, на котором летала Неле с добрым уаррцем, красно-синий, как звезда Арсет на площади перед храмом… На той площади рескидди пели о славе и доблести. Рескидди верят в доблесть небесную, в силу любви Арсет и копий светлого воинства, и сами они — храбрые и мудрые. Давным-давно, дома, в Таяне, Неле думала, что хорошо бы ей было родиться в Рескидде, там никто не подумал бы о ней плохо…
Младшая Мать стояла у окна, сплетя пальцы на животе. Она ждала слова Неле. Глаза у рескидди были зелёные-зелёные, точь-в-точь как у Императора… «Да как же это так вышло? — в который раз спросила Неле у всего мира. — Почему я? Почему это — со мной?» Никогда прежде могучие люди не ждали её решений, и никакая судьба, кроме собственной её судьбы, от неё не зависела. А теперь сама Младшая Мать говорит: «Ты вправе совершить суд».
— Госпожа Младшая Мать, — беспомощно сказала Неле. — Я речи ваши поняла. Но не сказали вы, что я сделать должна. Я хочу всё правильно сделать.
— Я рада, Юцинеле. Я на твоём месте хотела бы того же.
Таянка озадаченно склонила голову.
— Что же вы загадки задаёте, госпожа… — пролепетала она.
— Это не моя загадка, — ответила Акридделат. — Это загадка целого мира. Немилосердно ставить тебя перед нею, но послушай, Неле, и попробуй понять: что здесь правильно — решаешь ты.
Юцинеле до боли закусила губу.
Прежде Младшая Мать говорила другое. Неле хорошо помнила все её слова. Прежде рескидди спрашивала, хочет ли она наказать Уарру, разорить её, как Уарра разорила Таян. Так вот что всё это означало… У неё и впрямь есть великое войско — страшное войско небес. Она — Госпожа Выси. Вот почему принцесса Лириния отправила её будить Атергеро, вот почему Атергеро услышал её и послушался.
Принцесса Лириния?
«Я знаю! — потрясённо напряглась Неле; глаза её расширились. — Я знаю, о чём думала принцесса Лириния!» Будто въяве встала принцесса перед таянкой — высокая и ледяная, как гора в Лациатах. Аллендорка знала, что не под её руку дано страшное небесное войско. Ах, как неласково глядела она на дочь Арияса! Летучая принцесса всегда знала, кто такая Юцинеле из Таяна. Лириния сама хотела быть Госпожой. Немилостивая Мать посулила Выси великую победу. Принцесса Лириния хотела разбить Уарру и убить Мори.
Неле пробрала дрожь.
Мори.
«А ведь я мечтала, чтобы он увёз меня в Уарру, — вспомнилось Неле. — Смешное дело».
«Вы когда-нибудь летали, Цинелия?» — спросил он. Ещё он спрашивал, к кому она может вернуться. На всём свете никто не ждал Неле. Она помолилась Арсет, чтобы Мори её не прогнал…
…Великую победу сулит Выси Немилостивая Мать. Страшную гибель Бездне она сулит.
«Что здесь правильно — решаешь ты», — сказала Акридделат.
Юцинеле забыла дышать. В ушах звенело.
Итаяс — великий воин, но меньшая сестра думает нынче о том, как его защитить. Мори — великий властитель, но если Цинелия сделает что-то не так, то погубит его и его страну.
«А если бы Мори знал, что я — Госпожа Выси, он бы меня спас?» — пришло вдруг на ум Неле. Страшно стало от этой мысли, и на душе потемнело. Невыносимо было такое думать.
Что же делать?
— Неле? — негромко окликнула Акридделат.
Времени не было.
Младшая Мать силилась представить, что чувствует человек, мир вокруг которого за единый час стал иным. Она постаралась рассказать обо всём просто и честно, но недаром первые песни Легендариума не дают читать детям… Юцинеле разрывалась между ужасом, который она испытывала перед Императором, и страстной любовью к Морэгтаи. Одного этого с лихвой хватало, чтобы измучить её юное сердечко — а её просили думать о мироздании и вечных вопросах.
«Она ищет себе приказа, — размышляла Акридделат. — Она умна и хочет подчиниться тому, кто знает больше. Какое страшное искушение — отдать приказ… Но если я возьмусь управлять игровой фигурой, то сама стану таковой. Кукла Рескит на святом престоле… нет. Никогда. Но как же мне страшно. Северная Звезда, Предстоящая, укрепи меня…»
Таянка сидела неподвижно. Даже когда прямо перед её лицом порхнула лазоревая бабочка, она не подняла глаз. Потом первосвященница вспомнила, что закрыла окно. Быстрым взглядом Акридделат проверила, на месте ли щеколды — окно было заперто.