Дети немилости
Шрифт:
— Эррет, — тихо окликнул я.
Держава подняла голову.
— Выходит, что к теням я сейчас могу обращаться только через тебя, — проговорил я. Эррет кивнула. — Ты уверена, что они по-прежнему подчиняются тебе?
— Они не могут мне не подчиняться, — мрачновато сказала Эррет.
— Последняя выходка Кайсена…
Эррет довольно зло фыркнула.
— Формально в ней нет состава преступления. Я всё понимаю, Мори, это была очень многозначительная дерзость, но всё же дерзость, а не измена.
— Атергеро вышел из-под контроля, — сказал я, не столько желая возразить, сколько надеясь получить сведения. — Его контролировал Ларра.
— Но и Эмерия, и суперманипулятор тоже. Мы не знаем, кто именно его выпустил. Да что ты, Мори! Скорей всего, это Лириния отдала приказ.
— Хорошо, — сказал я. — Меня интересует другое.
— Я понимаю, — Держава вздохнула. — Мори, ты ведь знаешь, как возникло шестое сословие.
Я пожал плечами.
— В средние века школяры редко заканчивали обучение. Маги-недоучки нанимались в войска к удельным князьям, сами учили кого попало… Высокая традиция терялась, оставались династии и школы наёмников.
Эррет слабо улыбнулась.
— Это внешняя история, — сказала она. — Есть ещё внутренняя. Причина, по которой тени стали отдельным сословием с собственной этикой и кодексом чести. Самый тёмный мужик в Уарре знает, что имеет право презирать самую высокую тень — правда, не знает, почему.
— Мне не нравится чувствовать себя тёмным мужиком.
— Принцип работы с магией, — сказала Эррет. — Дело в нём. Это один из главных секретов теней, не столько потому, что его разглашение может представлять для них какую-то опасность, сколько потому, что это сама их суть. Полагаю, не каждый университетский профессор знает, что такое обращение с магией вообще возможно… Обычный маг связывает энергию магии и жёстко контролирует её. Поэтому силы магов ограничены — это их собственные силы. Тени, в сущности, вообще не используют магию — они позволяют магии использовать себя. Тень превращает своё тело в нечто вроде призмы и только концентрирует и направляет доступную энергию. Поэтому любая тень может овладеть всеми разрешёнными им заклятиями, хотя бы даже и Пятой магии.
— Всё это очень интересно, — сказал я, — но при чём здесь этика, и при чём здесь ты?
Эррет криво усмехнулась.
— Материя и энергия нашего мира созданы Рескит. Арсет только придала им определённую форму. Теперь понятно?
Я так и уставился на неё. Не сказать, чтобы знание это сейчас было мне чем-то полезно, но оно потрясало. Шестое сословие, древнее, грозное и своевольное оружие государей Уарры до сих пор представлялось мне наследием языческих времён. Не думал я, что оно так просто и прочно связано с арсеитством.
— Наш тёмный мужик — арсеит, — проговорил я. — А бесфамильный исповедовать арсеитство не может. Кровь небесная! Так вот откуда их странное отношение к предательству и предателям. Клятва — это определённая форма, и она отвратительна Старшей Матери. Поэтому для теней самым естественным занятием становится шпионаж…
— Именно, — сказала Эррет. — И поэтому они в моей власти. Я создана Лаангой, а Лаанга — игровая фигура Старшей Матери… Но ведь ты не лекции от меня хотел, Мори?
Я помолчал.
— Ты права.
— В чём дело?
— Сколько времени?
— Без четверти час песен.
— Хорошо. Верховный маг Атри, полагаю, трудится не покладая рук. Надеюсь, разрыв пространства ещё пригоден для использования. Я желаю видеть здесь господина Эрдрейари, Главного военного советника, при жизни носившего звание генерал-фельдмаршала… и Великую Тень Уарры, господина Кайсена.
Глаза Державы расширились, она спустилась ко мне по ступенькам крыльца.
— Мори, что ты затеваешь? — тревожно проговорила она. — Скажи мне сейчас! Я беспокоюсь.
Я улыбнулся.
— Право, Эррет, — сказал я преувеличенно мягко. — Не могу же я в одиночку распоряжаться Уаррой. Я самодержец, но не самодур же. Принц-консорт пока не обмолвился о том, что думает, но у него на усах написано, что он ждёт союзных войск и не один авиаполк.
Эррет мрачно искривила рот. Лицо её приняло скептическое выражение, но в глазах заплясали восхищённые искорки.
— Эрдрейари, — кивнула она, — знаменитый полководец и фактический главнокомандующий… Мори, думаешь, я поверю, что за этим же ты требуешь к себе Кайсена?
— Не думаю, — согласился я. — Кайсена я требую к себе за другим. Но прежде я намерен переговорить с Итаясом. До выхода «знамён» на связь ещё два часа. Этого достаточно.
Я прошёл через опустевший танцевальный зал. Инкрустации на стенах потускнели. Над столом всё гасла и не могла истаять магическая карта; я задержал на ней взгляд. Над югом и юго-востоком Аллендора кроваво светились флажки, отмечавшие дислокацию войск противника. Где-то там бродил Атергеро, внузданный господином Ларрой, шпионом и психоаналитиком… Крайне неразумно было бы сообщать Эрисену, что уаррские агенты достигли таких успехов, я этого делать и не собирался, но некоторые сведения из добытых Западным лучом всё же намеревался представить союзникам.
Эррет скрылась, направившись по делам. Скоро должен был возвратиться господин Ундори с моим таянцем. Уверенность не покинула меня, но внутреннее напряжение росло. Всё коварство Великой Тени меркло в сравнении с загадкой мыслей пророка. Единожды мне удалось ввести Итаяса в замешательство, но что после этого творилось в его голове? Он не из тех, кто слушает доказательства, да и аргументы у меня закончатся быстро…
В холл я вышел вовремя: по лестнице спускался принц-консорт.
— Морэгтаи! — сказал он. — На ближайшие часы я сделал всё возможное. Связисты уже пытаются наладить контакт с вашими авиаторами…
— В ближайшие часы это бессмысленно, — заметил я, но Эрисен отмахнулся:
— Нельзя терять ни секунды. На северной границе области Цестефа есть военное авиаполе. Но двадцать минут атомникам придётся идти над Адафом, а это уже Гентереф, и ещё тридцать минут займёт путь над собственно землями Гентерефа. Можете представить, секретари градоначальников и там, и в Истефи заявляют, что те ещё не явились в присутствие! Спят!
Я скептически покачал головой.
— Что за гнусность, — бросил Эрисен в ожесточении. — Они не могут решиться на гнусность и выставляют себя… тьфу!