Дети немилости
Шрифт:
Сайет с улыбкой подала Неле чашку. Неле поблагодарила.
Она смотрела, как красиво ест Сайет, откусывая крохотные кусочки, как пьёт, и на прихотливо выгнутой ручке чашки сложенные пальцы её похожи на птичье крыло.
Потом опустила глаза.
Сомнений почти не оставалось.
…Стучали колёса. Поезд подрагивал, чуть-чуть скользила по столу стеклянная чашка. Неле поднялась, неуклюже повернулась, пытаясь достать с высокого крючка полотенце, и задела бедром стол.
Чашка свалилась.
Сайет, конечно, не поймала её — не в том ранге была она, чтобы допускать настолько глупые
Вытерев пролитый чай и извинившись, она протерпела ещё с минуту, а потом встала и направилась в конец вагона. Миновав уборную, Неле прошла в соседний вагон, благо, был уже полдень, и смотрители пропускали; она шла, пока не пришла в вагон третьего класса.
Было тут людно, грязно и шумно. Оглушительно кричали разыгравшиеся дети, пили что-то мужчины, сгрудившиеся у дальнего окна. Квохтали куры в клетках. «Ты не пойдёшь за мной сюда в белых туфлях, — мстительно подумала Неле. — Постереги лучше вещи. В самый раз для тебя занятие».
В третьем классе скамьи были жёсткие, и перегородок не ставили, и попахивало скверно, и о прохладе никто не позаботился, но ехать оказалось куда любопытней. Можно было разглядывать людей, и это не казалось им чем-то дурным. Нарядные дамы в первом классе, очень вежливые, подле горянки становились вежливыми до полусмерти, а здесь никто не косился на её старые штаны и голые руки. Неле не любила, когда косятся, а отсутствие подушек и красного дерева её не волновало.
Кур везла старая женщина, не очень чистая, но добродушная и ласковая. Куры были дорогие несушки, не как-нибудь, а для улучшения породы. Племянник старушки держал ферму под Цестефом. Жена у него была расчудесная, а уж дети так просто золотые. Слушая словоохотливую старушку, Неле помогла ей выбрать из клеток и выбросить грязную солому. Хозяйка подмигнула, пошарила немного среди встревоженных кур и сунула Неле в руку шершавое, тёплое ещё яичко.
К вечеру ожидалось прибытие в Хотохор.
— Господин Кеви. Господин Кеви!
— Да?.. — машинально отозвался Лонси; за окном бежал однообразный степной пейзаж, и маг как заворожённый смотрел в рыжеющий горизонт.
— Не хотите ли аллендорских газет? Третьегоднишние, привезли в Хотохор атомником. Не беспокойтесь, они входят в стоимость билета.
Остроглазый пожилой смотритель так нахваливал эти газеты, точно всучить их Лонси было для него делом чести. Хотел, что ли, услужить путнику на каждый грош, заплаченный за того суперманипулятором? Маг успел подумать, что ехать первым классом удобно в одном смысле и не очень удобно в другом. В детстве родители пару раз возили его на запад, к Зелёному морю, и мальчишкой Лонси расстраивался, что билеты куплены всего лишь во второй класс. Пожалуй, родители были правы.
— Спасибо, — сказал он. — Есть ли «Слово Ассамблеи»?
— Конечно!
Разукрашенная виньетками газета легла на столик, как скатерть. Смотритель сказал, что в Хотохоре на поезд уже поднялся сосед господина Кеви по комнате, но он сейчас с женою и дочерьми в дамском вагоне.
Лонси без интереса пробежал глазами по заголовкам. Сообщалось об успехах Службы исследований, на второй странице была громаднейшая беседа с выдающимся молодым учёным господином Мерау. Лонси не читал речей Оджера про эксперименты и перспективы; в глаза бросился один из последних вопросов корреспондента: что господин Мерау думает о слухах, ходящих в магическом сообществе? Поговаривают, что суперманипулятор Маджарт назначит его своим преемником.
«Я не обращал особого внимания на сплетни, — отвечал Оджер. — Меня, впрочем, не слишком интересуют должности».
Лонси сложил газету и прибрал её подальше. Подпёр кулаком подбородок и упрямо уставился в окно. Вид бестенной степи резал глаза; маг мучительно щурился и смаргивал. Он образованный человек и, конечно, легко освоит дело младшего секретаря посольства. Хотелось бы, однако, знать, аннулирован ли его диплом. Может, комиссия всё же смиловалась? По крайней мере, подождёт, не увеличатся ли способности господина Кеви вблизи Истока?
Всё это мерзко, мерзко, мерзко и отвратительно.
В начале пути Лонсирем ещё думал о планах суперманипулятора: странным казалось, что господин Маджарт, прямо говоривший о своей неспособности управлять Воином, был так спокоен на совете принцессы. Но потом мысли наскучили Лонси, он слишком мало знал, чтобы искать ответ на загадки, да и мерзко всё это казалось, чем дальше, тем отвратительней. Лучше уж было подумать о будущем — о том, что ждёт в Рескидде, и как дальше устраивать свою жизнь. Ещё и девчонку навязали ему. Он и о себе-то не может достойно позаботиться, а тут дикарка, обуза. Ну как сбежит?
Откровенно говоря, Лонси очень этого хотелось.
В коридоре загрохотали шаги, чемоданы, кто-то забасил, не понижая голоса. В благородной тишине первого класса шум казался почти неприличным, и Лонси усмехнулся с невольным дружелюбием. Обладатель могучего баса высказался на незнакомом языке, а потом перешёл на риеску.
— Арки! — заорал он. — Арки, если ты ещё раз подберёшь на помойке какую-нибудь…
— Мммья-ау-у! — отвечал неведомый Арки, и по коридору стремительно протопотали маленькие лапы, а за ними пробухали большие ноги.
Лонси симпатизировал котам, а кроме того, ему было скучно. Он отворил дверцу и выглянул в коридор, с удовлетворением увидав, что многие изысканные господа тоже дали волю любопытству. Улыбающиеся лица виделись тут и там.
По коридору точно молния носился здоровенный кот, оглашая респектабельный вагон истошным мяуканьем. Породы кот был престранной: с бурой шкурой и совершенно бесшёрстный. За котом, причитая, бегал смотритель, за смотрителем рвались толстенный господин с вымазанной чем-то зелёным лысиной и высокий лохматый подросток. Поскольку коридор в ширину мог вместить только одного человека, буза получалась неописуемая.