Дети немилости
Шрифт:
— Поздно, — сказал он, — агония.
— Что с того? — почти рявкнул я, готовый не на шутку разгневаться. — Пишите реанимосхему.
На лице среброволосого впервые отразились какие-то чувства.
— Чётная лихорадка имеет магическую природу, — проговорил он. — Универсальный модулятор не подействует. Учёная магия нам запрещена.
— Все бесы Бездны!
Младший брат, угадав ещё не отданный мною приказ, ударил ладонью по двери возле замка: тускло блеснуло заклинание низшей магии, потянуло острым запахом горелой краски, замок щёлкнул. Я уже взялся за ручку двери, когда из-за угла бегом вылетела Эррет в сопровождении одной из теней-служанок.
— Мори! — задыхаясь, она в тревоге ухватила меня за рукав. — Куда ты? Я думала… что ты собираешься делать?..
— Потом, — сказал я, почти улыбаясь.
Тени не владеют высокой магией.
Но я-то владею.
Юцинеле шла по городскому парку.
Вечерний ветер поднимался и дул, заставляя пыльные ветви шелестеть как морские волны. Ноги тонули в мягком мелком песке. Широкая белопесчаная аллея, окаймлённая рядами кованых фонарей, вела от берега озера Дженнерет до самого Утреннего проспекта. То влево, то вправо от аллеи отбегали тропинки; ступив на них, можно было угодить в непроходимую зелёную глушь или в беседку у ручья, на лужайку с чередой ярко освещённых шатров или на маленькую сцену перед рядами скамей. Обыкновенно людей в парке было много, не то что ночью, даже в дневную жару, потому что здесь легко было найти тенистое место, а в озере всё время купались. Но сейчас аллея пустовала. Только впереди деревья клонились под тяжестью светящихся гирлянд, и переливалась музыка: все рескидди ушли смотреть на кого-то знаменитого.
Песок замедлял шаги, но тут никому не приходило в голову торопиться. Юцинеле шла, задрав голову, и глазела в небо.
…Кто-то шёл за ней. Уже несколько минут. Не показывался на глаза. Юцинеле чувствовала его спиной. Уловив шорох, который давал ей повод обернуться, она оборачивалась — уже два раза оборачивалась, и на третий её подозрительность показалась бы подозрительной самому преследователю. Поэтому приходилось ограничиваться чутьём. Она шла, беспечная, никуда не спешила, и сердце её билось ровно-ровно.
Ещё несколько сотен шагов, и она выйдет в людное место. Тогда всё будет в порядке. А если нет… Сайет безмолвно поблагодарила дикарку Юцинеле за её обычай ходить с оружием. Никто не удивится, если Юцинеле всадит летучий нож в глаз вору или бандиту. Почему бы дочери Арияса не быть меткой? Играть девицу, падающую в обморок от вида крови, намного хуже. Не потому, что нравится кровь, а потому, что нельзя себя защищать.
Юцинеле остановилась. Присела на корточки и подобрала с земли блестящий камешек, мимоходом поправив боевые перстни. Музыка вдали стихла, но почти сразу зазвучала снова. Юцинеле обернулась и сощурилась, пытаясь различить в вечерней дымке берег озера.
— Неле! — окликнули её.
От неожиданности Сайет закрутила головой и едва не упала в песок. Она вскочила и отшатнулась, в ужасе сознавая, что неверно определила направление: была уверена, что преследователь у неё за спиной, а он оказался впереди.
Перед ней, ничуть не таясь, стоял молодой мужчина. «Таянец», — подумала Сайет, увидев, что его тёмные волосы заплетены в косу, и нехорошее предчувствие заворочалось внутри. Юцинеле не болтлива, не нужно говорить много, акцент из её речи убрали, но если таянец спросит о чём-то, что может знать только дочь Арияса…
— Здравствуй, — сказал таянец.
У него было тонкое чеканное лицо, очень красивое — брови вразлёт, высокие скулы, прямой нос с нервными волчьими ноздрями, а глаза… глаза бледно-сиреневые, как у Юцинеле.
Сайет похолодела.
«Это невозможно, — подумала она. — Не может Итаяс оказаться в Рескидде. Он в горах, с Ариясом, они воюют с Уаррой. Это какой-то другой таянец».
Таянец смотрел на неё и улыбался.
— Здравствуй, — наконец осмелев, тихонько сказала Сайет.
И пальцы, жёсткие как ястребиные когти, сомкнулись на её горле.
Таянец швырнул её в сторону с аллеи, в чащу; Сайет успела сгруппироваться в воздухе и не ударилась головой о дерево, как он рассчитывал. Она не была беспомощной жертвой. Мешком свалившись наземь, тень схватилась за нож и замерла, готовая вбить лезвие в плоть. Таянец сделал шаг, другой. Сайет подумала, что ещё один шаг, и он окажется совсем близко — так, что невозможно будет промахнуться.
Он помедлил. Сквозь ресницы Сайет видела, что он улыбается. Лицо у него было такое, словно он читал её мысли. У неё подводило живот. Сердце бухало о ребра. Повременив, таянец ступил вперёд и мягко вынул из воздуха брошенный тенью нож — словно она передала ему его из рук в руки.
Сайет пропустила вдох. Отчаянно она рванулась назад, в гущу парка.
Ныряя под ветки, она думала, что если этот парень ловит ножи, только полный болван может ввязаться с ним в рукопашную. Сайет была Серая тень, и не из последних, хотя занималась по преимуществу игрой, подменой важных лиц, находившихся в опасности, — но горский дикарь каким-то образом оказался опаснее, чем обученный убийца-тень… это было невозможно, ещё невозможнее, чем Итаяс, который зачем-то отправился в Рескидду.
К Сайет наконец вернулась способность мыслить.
Никакой это не таянец. Она усмехнулась собственной наивности, потерев ободранное горло. Это чужой агент, уаррец. Хороший ход со стороны уаррской тени — прикинуться горцем, злейшим врагом империи. Должно быть, он Белый, неимоверно опасный боец, с которым Сайет ещё долго не сможет сравниться… поэтому надо бежать и выйти к Атарему, который отыгрывает этого недоделанного мага Кеви. Атарем — тоже Белый, он покажет уаррскому красавчику, чего стоят аллендорцы. Атарем должен быть где-то рядом, возле концертной сцены. Наверняка сидит в сторонке и попивает алензу.
Прислушавшись к звукам чащи, Сайет решила, что оторвалась от уаррца. Уцепившись за высокую ветку, она раскачалась и прыгнула, обрывая свой след. За трухлявой корягой бежал ручеёк — совсем мелкий, пересыхающий от жары, едва-едва Сайет по щиколотку. Зачерпнув горстью, она плеснула себе в лицо и обтёрла шею, а потом побежала вверх по течению.
…Сердце её стукнуло раз под горлом и умолкло.
Сайет остановилась.
Ручей петлял, уходя в чащу, а на каменистом бережке, прямо перед нею, стоял уаррец и смотрел — с прежней жутковатой улыбкой. Он поигрывал ножом, тем самым, что Сайет в него бросила. Сайет смотрела, напрягшись, и пыталась сообразить, где и в чём сможет противостоять Белой тени. Если он так хорош с холодным оружием, может, в магии уступит? Нужно как-нибудь обязательно продержаться и позвать Атарема… Атарем появится, и всё будет хорошо. Вдвоём они убьют этого беса.