Дети немилости
Шрифт:
Сайет проглотила комок.
«Небо молний» под «горной тишиной». Люди не услышат, Атарем почует, а уаррцу может стать жарко…
Она ничуть не удивилась, когда противник ушёл от удара — в конце концов, её целью было не достать его, а подать сигнал Атарему. Белая тень Уарры, он просто шагнул в сторону, выходя за границы, в которых действовало заклинание. Сайет швырнула ему «огненного стрижа»: простая схема не отнимала сил и давала ей ещё немного времени. Сайет уже чуяла, что Атарем забеспокоился о ней и пошёл сюда. Ещё минута.
— Где моя сестра? — спросил уаррец.
Сайет недоумённо моргнула.
Бледные губы её противника изгибались в прежней улыбке, не достигавшей глаз.
— Где моя сестра? — повторил он.
Сайет поняла, что он хочет выбить её из равновесия. Конечно, он понял, что перед ним не Юцинеле, но какой смысл притворяться Итаясом? Как бы этот горец ни был отважен там, у себя в Таяне, Сайет оказалась бы ему не по зубам. Дикари не владеют боевой магией. А этот магии не боится, чует её остро, и не боится даже Атарема, которого тоже наверняка чует.
Им предстоит тяжёлая схватка.
Сайет стиснула зубы.
— Где второй? — проговорил уаррец, оборачиваясь. — Будет весело.
«Бей!» — услыхала Сайет приказ Атарема и, не думая, рванулась вперёд. Уаррец смотрел в чащобу. Надо было ударить его по болевой точке, и хорошо бы выбить нож. Атарем убьёт этого беса, дело Сайет — только на миг отвлечь его внимание…
Железные пальцы поймали её горло.
Мгновенное удушье и боль не могли лишить Сайет способности драться, но то, что случилось потом, было так стремительно, что она едва различала движения, и так невероятно, что она растерялась.
Она всё же выполнила свою задачу. Пускай она бесполезно осела на землю, вцепившись в руку уаррца — но она вцепилась в эту руку и привязала противника к месту. Атарему оставалось только добить его.
Неправдоподобно извернувшись, уаррец выбросил навстречу Атарему руку с ножом Сайет.
Атарем сумел остановиться в воздухе, откатился в сторону, но через его грудь тянулась теперь широкая алая полоса.
Сайет задрожала. Её не пугало то, что её душили, но промашка командира испугала едва не до паники. Уаррец оказался слишком быстрым.
— Ты Итаяс, — тихо сказал Атарем, и она перестала что-либо понимать.
Белая тень Атарем, невысокий и щуплый, казался слабым даже и без личины недоделанного мага Кеви, но Сайет хорошо знала, насколько он опасен. Он узнал горца; но вместо того, чтобы посмеяться и просто прирезать его, отступил на шаг. В Атареме пробудилось безмятежное спокойствие, означавшее готовность к схватке насмерть.
— Ты умеешь не чувствовать боли, — сказал горец, кивая на его рану. — Мертвецы тоже её не чувствуют.
— Ты ищешь свою сестру, — сказал Атарем. — Она мертва.
Итаяс тихо засмеялся.
— Не пытайся мне лгать, — сказал он мягко.
— Последний раз, когда один из нас её видел, она умирала от чётной лихорадки.
— Так уже лучше. Я спросил, где она, а не что с ней.
— Я скажу, если ты отпустишь девчонку.
Пальцы Итаяса разжались, и Сайет судорожно глотнула воздуха. В ужасе косясь на таянца, она быстро поползла по траве к Атарему, держась сбоку, чтобы не стать помехой для его смертоносного рывка; тут нечего и думать, этого беса надо убить, он может испортить им всю работу.
Атарем назвал адрес.
Сайет взвизгнула от страха, когда горец снова поймал её, ухватив за волосы, и подтянул к себе. Он играл с ней, как огромный кот с мышью. Атарем поменял стойку, не издав ни звука.
— Там её уже нет, — сказал таянец.
— Значит, она мертва и погребена.
Итаяс склонил голову набок. На лице его выразилось неудовольствие.
— Тогда иди в Бездну к бесам, — сказал он Атарему. — Мне нет до тебя дела.
— Отдай мне девчонку.
Но таянец точно забыл о нём и не слышал его слов. Он рывком поставил Сайет на ноги и вздёрнул ей лицо, взяв за подбородок твёрдыми как металл пальцами. У неё перехватило дыхание. Горец стоял перед нею совсем спокойно, можно было попытать счастья с десятком разных ударов, но он так быстро двигался… она бы только разозлила его, попробуй она драться.
Итаяс смотрел ей в лицо. У него были очень красивые глаза — как звёзды, и такие же неподвижные и бесчувственные. Чем дольше Сайет смотрела, тем ясней понимала, что они с Атаремом не смогут его разозлить, даже если поставят перед собой такую цель. Чтобы выбить из этого человека хоть искру какого-нибудь чувства, нужно нечто большее. Ещё и поэтому, должно быть, он может стоять на равных с мастерами-тенями. Таким безмятежно-спокойным Атарем становится, когда собирается убить или умереть, а этот бес такой — всегда…
Итаяс улыбнулся. Сайет икнула от ужаса. У неё начинала кружиться голова.
— Ты украла лицо моей сестры, — сказал он, с холодным любопытством глядя на неё. — Я бы простил тебе это. Но ты украла перстни, которые я ей подарил.
— Возьми, — хрипло проговорила Сайет.
— Возьму, — улыбался горец. — Потом.
Сайет не успела понять, что значит это «потом». Атарем накрыл их обоих «чёрным облаком» — заклятие не только ослепляло, но и мешало мыслить.
За миг до того, как сработала боевая магия, горец с нечеловеческой силой швырнул Сайет в Атарема и прянул в чащу, как леопард. «Огненный стриж» последовал за ним и подпалил ветки, но за ними уже никого не было. Итаяс метнулся в сторону, заходя противнику за спину, и ускользнул поочерёдно от «двузубца», «синей метели» и «лапы льва».
Он странно двигался. Даже человек, бегущий «ласточкой», в своих перемещениях следует определённому ритму, это внутренний ритм человеческого тела, если определить его, движения можно предсказать и прицелиться по бегущему. Итаяс двигался так, словно у него вообще не было внутреннего ритма… или его вело нечто другое.
Белая тень промахивался раз за разом. Трава почернела и поникла; ветви, высохшие в летнюю жару, бойко затлели от огненных схем. В парке мог начаться пожар, но прежде того здесь появилась бы полиция Рескидды, маги которой не могли не почувствовать схватки. Времени оставалось немного. У ног Атарема Сайет медленно приходила в себя после «чёрного облака», и по мере того, как прояснялось её сознание, ею всё больше овладевал страх. Атарем включил кожную анестезию, но он терял кровь, движения его становились всё медленней.