Дети Шини
Шрифт:
– Он так шутит. Неужели не понятно?
– сказала я.
– Причем всегда.
– Знаешь, Костя, тут такое дело, что, в общем-то, не до шуток никому, - медленно произнес Якушин с нажимом.
– Это ты дома мог изображать придурка и страдальца, когда перед мамой выпендривался. А тут мы все не в шоколаде, поэтому давай заканчивай с клоунадой. Если ты этого не делал, то так и скажи. Просто честно ответь на вопрос!
Амелин с наигранной робостью потупился, помолчал, а затем, решительно вскинул голову и, театрально
– Быть иль не быть, вот в чем вопрос.
Достойно ль
Души терпеть удары и щелчки,
Обидчицы судьбы иль лучше встретить
С оружьем море бед и положить
Конец волненьям?
Всё это он декламировал с чувственным выражением душевных терзаний, проникновенным, трагическим голосом, вызывающе глядя в глаза Якушину.
– Умереть. Забыться.
И все. И знать, что этот сон - предел
Сердечных мук и тысячи лишений,
Присущих телу. Это ли не цель
Желанная?
И, подойдя совсем близко, с мрачной издевкой, проговорил прямо ему в лицо:
– Скончаться. Сном забыться.
Уснуть. И видеть сны? Вот и ответ.
– Ты меня скоро доведешь, - Якушин несильно отпихнул его от себя.
– Да, брось, - Амелин ласково улыбнулся.
– Это ты только угрожаешь, а на самом деле, мухи не обидишь. И уж тем более не станешь пакеты друзьям на голову одевать или к кровати привязывать. Кто угодно, только не ты. Я прав?
Якушин поднял руки, показывая, что сдается:
– Все вопросы снимаются. Иди болей дальше. А то уже осложнение на голову пошло.
– Хочешь, я ему врежу, - беззлобно предложил Герасимов.
– Сам справлюсь. Разбирайтесь без меня, - с этими словами Якушин просто ушел, оставив нас всех в растерянности толпиться в коридоре.
– А я по-прежнему думаю, что в этом доме творится что-то странное, - таинственным тоном произнесла Настя.
– И никто из нас тут ни при чем.
– Бред какой-то, - Петров забрал у неё камеру и, криво ухмыляясь, стал просматривать запись.
– Вот я чудак. Извини, Осеева. Но ты и меня должна понять. Перепугался насмерть.
И все стали смотреть то, что наснимала Настя и смеяться над сценой моего удушения, отматывая назад и просматривая снова и снова. А потом Амелин не выдержал и попросил:
– Давайте уже дальше посмотрим. Монолог Гамлета. Я очень старался.
==========
Глава 26 ==========
Мы тщательно облазили весь дом от гаража до мансарды и библиотеки, внимательно осмотрели каждую комнату, каждый шкаф, заглянули под каждую кровать
Про подвал я всё ещё никому не рассказывала, но лично проверила, чтобы он был крепко заперт.
А когда, ничего не обнаружив, собрались в зале, Петров пожаловался, что за это время на нервной почве успел проголодаться. Герасимов поддержал его, но Марков твёрдо сказал, что мы должны быть экономнее и стараться как можно меньше думать о еде.
Поэтому вместо ужина, чтобы отвлечься, стали играть в фанты. Дружно и весело, словно ничего не случилось, точно никто ни с кем не ругался и не ссорился.
На фанты мы разобрали карты, найденные Марковым в библиотеке, а ведущим вызвался быть Петров, потому что сказал, что может придумать кучу забавных заданий. Расселись кругом на стулья и, сначала Петров объявлял задание, а потом Настя вытягивала из шапки карту, обозначавшую кого-то из нас.
Первое же задание, которое выполнял Марков, повергло всех в состояние безумного веселья. Потому что танец умирающего лебедя в его исполнении оказался истинным шедевром. Он так трепетно махал руками и припадал на свою раненую ногу, что мы чуть сразу со стульев не грохнулись.
Но это оказалось только начало, потому что когда завернувшийся в покрывало Герасимов, извиваясь, ползал по полу, изображая удава, и называл нас бандерлогами, у Петрова началась настоящая истерика, он даже камеру с трудом в руках мог удержать.
Затем Якушин бегал на балкон и ел снег, после чего все кидались снежками и жутко замерзли.
Настя, стоя на коленях, признавалась Герасимову в любви и просила на ней жениться. И, хотя это звучало неубедительно, Герасимов всё равно был доволен.
Петрову выпало до конца игры следить за временем и каждые пять минут сообщать, что прошло пять минут. А ещё он делал ужасную, кривую березку и Якушин сказал, что это явно больная, погибающая береза. И мы смеялись так, что никак не могли успокоиться, чтобы продолжить дальше.
Потом мне пришлось поменяться всей одеждой с Марковым, и хорошо, что именно с ним, потому что он был единственным из парней, кто мог влезть в мои джинсы и не порвать их.
Якушин, стоя перед зеркалом, должен был десять раз подряд, не улыбаясь, сказать "ах, какой я красивый", и мы угорали до слез, потому что это ему давалось с большим трудом. Каждый раз, когда он начинал улыбаться, счет начинался заново.
Кроме того, ему попалось весь оставшийся вечер обращаться к своему соседу справа "Ваше величество", что всех тоже повеселило, потому что тем соседом оказался Амелин.
Тому же, в свою очередь, досталось укусить Герасимова за ухо и станцевать с Настей.
Получив фант с танцем, Амелин очень обрадовался и сказал, что это лучшее задание за вечер. Мы приготовились к очередной хохме, однако, он, взяв один наушник себе, другой отдав Насте, совершенно серьёзно подхватил её и стал вдруг танцевать настоящее танго.