Дети Шини
Шрифт:
– Я уже, кажется, говорила тебе. Мы с Павликом, как брат и сестра с детского сада. Он, может, и классный. Эта его дура кривоногая видимо тоже так думала, но для меня он всё равно белобрысый, мелкий и заикающийся мальчишка, вечно проигрывающий мне в крестики-нолики, свалившийся в канализационный люк и регулярно списывающий домашку. У него сколиозное искривление позвоночника, непрошедшая шишка на голове от падения с качелей и гастрит. Он плохо различает цвета и ест сырые сосиски. Раньше он собирал жестяный банки из-под газировки, а его любимый фильм "Бэтмен. Темный рыцарь". Как я могла в него влюбиться?
–
– Настя так свесилась с кровати, что казалось, вот-вот свалится.
– Ладно, - сдалась я.
– Только ты никому не говори. Это было давно. Это Якушин.
– Ну, тогда понятно, - она вернулась в нормальное положение.
– Не знаю почему, но я так и думала. Может, дело было и давно, но и сейчас это тоже заметно.
Настины разговоры злили.
– Да ты только и думаешь о том, кто кому нравится, и кто на кого как посмотрел.
– Конечно, - мечтательно отозвалась она.
– Любовь - это здорово. Это то, что имеет хоть какой-то смысл. Я думаю, когда у тебя есть любовь, то жить становится значительно легче. Только представь, что всё, что ты делаешь, о чем думаешь, интересно и нужно кому-то кроме тебя, что кто-то может даже целый день сидеть думать только о тебе. Представляешь? Вот я, если бы любила кого-то сильно, по-настоящему, то всё-всё делала бы для этого человека. Вот, мне бы сказали, что нужно отправиться за тридевять земель, чтобы найти его, я бы пошла. Обменяла бы язык на ноги, рвала крапиву голыми руками, я бы вытащила осколок кривого зеркала из его сердца.
Настя говорила как полнейший ребенок, и не только из-за всех этих сказок, а потому что думала, будто подобные жертвы вообще кто-то может оценить.
– Настя, так нельзя, ты должна себя уважать. Пусть твой принц сам за тобой приходит и если нужно ползет по снегу или прыгает через огонь. Пусть докажет, что ты ему нужна. Пусть сразится с драконом и освободит тебя. И только тогда ты с полным правом будешь варить ему борщ всю оставшуюся жизнь.
– Ну, конечно, - фыркнула Настя.
– Думаешь, за свою любовь не нужно бороться? Что нужно сидеть, сложа руки, у окошка, отращивать волосы и ждать? Да это прямая дорога к тому, чтобы на всю жизнь остаться несчастной и одинокой. Моя мама так до сорока лет ждала, а потом просто взяла и родила меня. Только потому, что уже стало понятно, что никакой принц за ней не придет. Просто встретила Петра Степановича с восьмого этажа, и он показался ей подходящим. Он и сейчас там живет. У него два сына по тридцать лет и жена - бухгалтер в нашем домоуправлении. А если мы с ним встречаемся в лифте или у подъезда, то он мне всегда немного денег дает. Аккуратно так просто в карман сует и за что-то всё время извиняется. Поэтому я уж лучше как-нибудь сама. Если бы я только не была такой уродкой.
– Совсем дурочка, что ли? Ты же очень привлекательная. Они вон все вокруг тебя крутятся. Настя то, Настя это. Неужели ты не замечаешь?
– Ты это сейчас специально говоришь, чтобы меня успокоить.
– Хочешь вернуться к своему московскому нытью?
И тут вдруг из-под кровати послышался глухой сдавленный рык.
– Что это?
– Сёмина привстала на локте, прислушиваясь.
–
==========
Глава 27 ==========
На капищенской Леди Гаге ритуальный креатив Петрова не закончился. На следующий день он достал из гаража несколько старых покрышек, отнес их на заднюю сторону дома, туда, где находилась открытая площадка для отдыха, попросту занесенное снегом ровное место, где не росло никаких деревьев, и не было вообще ничего, забрался прямо в центр этой площадки и расчистил большой ровный круг. Затем выложил по его краю все покрышки, а полые места внутри них забил ветками и палками.
Он занимался этим около часа, серьёзно и старательно, в полном одиночестве и без камеры. А мы наблюдали за этими его чудаковатыми манипуляциями из окна мансарды. Амелин первый заметил и позвал меня.
И сразу возникло множество версий на этот счет, однако Петров заставил удивиться даже Амелина, когда неожиданно исчезнув из нашего поля зрения, через несколько минут, шумно топая по лестнице сапогами, широко распахнул дверь и ворвался к нам.
Спецовка его была расстегнута, волосы взмокли, глаза блестели. Он был весь дико взбудоражен и переполнен чувствами. В руках Петров держал нерасправленный мусорный мешок.
– Извините, что помешал, я быстро, - по-деловому сказал он, направляясь к сундукам.
– Что ты делаешь?
– окликнула его я, когда он, открыв крышку самого большого из них, принялся вынимать оттуда мягкие игрушки и запихивать в мешок.
– Скоро узнаете, - он на секунду остановился и внимательно поглядел в глаза розовой обезьяне с длинными, болтающимися руками и ногами.
– Это будет шикарно.
– Какое-то у меня нехорошее предчувствие, - сказал Амелин, подходя к нему и вытаскивая обратно из мешка ту самую панду.
– Мне кажется, это не самая лучшая твоя идея.
– Идея замечательная, - заверил Петров, закидывая игрушки ещё быстрее, пока Амелин не отобрал остальные.
– Вы просто ещё всей концепции не знаете. Я потом расскажу.
Он быстро стянул почти полностью набитый мешок и, послав воздушный поцелуй в ответ на мой растерянный вид, мигом выскочил за дверь.
– Пойдем- ка посмотрим, - озабоченно предложил Амелин.
Я направилась к окну, в то время как он уже зашнуровывал кеды.
– На улицу идем, глупенькая. Если это то, что я думаю, то мне не нравится. Будет очень плохо, если он так сделает.
– Что сделает?
– никак не могла понять я.
– Вы как будто на каком-то своём языке разговариваете.
– Если он сейчас всё это подожжет, то мы тут все сдохнем раньше времени. Это так вонять будет.
– Да, ладно, - мне очень не хотелось тащиться на улицу.
– Петров же не такой идиот. Зачем ему поджигать игрушки?