Дети выживших
Шрифт:
— А разве всё это неправда? — спросила Арисса.
— Правда-правда, — Фрисс махнул рукой. — Может быть, земля и пустая внутри… Я там, внутри, не бывал. Но только говорит он это складно, в рифму, как стихи…
Он помедлил, что-то обдумывая. Потом решился.
— Мать. Я собираюсь жениться.
Арисса сидела, покачиваясь, словно погружённая в полусон. Потом подняла голову:
— А?..
— Я собираюсь жениться, — повторил Фрисс.
— Жениться? — лицо Ариссы посветлело. — Правильно, сын, давно пора! А кто она, твоя избранница? Надеюсь, она королевской крови?
— Она… нездешняя. Но очень красивая и умная.
— Это очень, очень хорошо, — с удовольствием повторила Арисса.
Фрисс снова помедлил.
— А знаешь, почему я собираюсь это сделать?
— Почему? — с каким-то испугом спросила королева.
Фрисс внутренне выругался. Через силу ответил:
— Потому, что мне нужен наследник. Тот, кто будет править Киаттой после меня.
Арисса испуганно втянула голову в плечи.
— Разве ты собираешься умереть?..
При этих словах все заготовленные заранее торжественные фразы окончательно вылетели у Фрисса из головы. Не сдержавшись, он схватил Ариссу за плечи, встряхнул, — пожалуй, слишком сильно, потому что голова королевы прыгнула, как мячик, и язык на мгновение высунулся изо рта, будто дразнясь.
— Ты дура, мать! — крикнул Фрисс.
Выпустил Ариссу, поглядел на неё исподлобья, плюнул и вышел.
Стражники стояли на каждом повороте крутой каменной лестницы. Внизу тоже стоял стражник; повинуясь приказу Фрисса, он открыл железную клёпаную дверь.
Внутри, в подземелье, было сумрачно и сыро. Фрисс снял со стены светильник и вошел внутрь.
В дальнем конце подземелья прямо на полу стояла клетка, — в ней завозился, просыпаясь, Ибрисс, щуря глаза от света.
В ближней клетке, неподалеку от дверей, на доске, заменявшей кровать, неподвижно сидела Каласса.
Фрисс прошел мимо неё, даже не взглянув в её сторону. Подошел к клетке Ибрисса.
— Здравствуй, брат! — как ни в чем не бывало, сказал Ибрисс и просунул между стальными полосами руку. Рука была мягкая и потная, — как обычно. Фрисс, после некоторых колебаний, всё же пожал её.
— Я собираюсь перевести тебя в другое помещение. — Сказал он. — Там посветлей, и воздуху побольше…
— Спасибо, брат! — Ибрисс заулыбался, держась за решетку обеими руками и пытаясь просунуть голову, подслеповато моргая.
— Это будет сделано сейчас же, но при одном условии.
— Конечно, брат!
Фрисс поморщился.
— Да, к сожалению, ты мой брат… Но я хочу, чтобы посторонние люди не видели тебя. Никогда. Понимаешь?
— Конечно, брат! — отозвался Ибрисс.
— Не называй меня братом! — вспыхнул Фрисс. — Для тебя я — король. Так вот, я переведу тебя отсюда. Клетки не будет. Будет хорошая комнатка… Но ты должен пообещать мне, что никто и никогда не услышит от тебя ни одного слова. В особенности — твоих идиотских стишков.
— Ну да… Конечно… — энтузиазм в глазах Ибрисса сразу погас. — Я ведь сумасшедший, я понимаю. Я буду читать стихи для себя. Ну, и для крыс. Там ведь будут крысы?
Фрисс пристально посмотрел на Ибрисса, пытаясь понять, не насмехается ли он над ним. Но лицо Ибрисса, расплывшееся, ставшее в подземелье еще более бледным, не выражало ровным счетом ничего.
— Хорошо. Тогда я отдам приказ прямо сейчас… И запомни, для посторонних — ты мне не брат!
Потом, смягчившись, он добавил:
— Поверь, так будет лучше для всех. И для тебя — тоже…
Ибрисс кивнул. Фрисс повернулся и пошел к выходу. У клетки с Калассой остановился.
— Ну как, старая ведьма? Теперь ты не откроешь своего поганого рта?
Каласса как-то странно взглянула на него. А потом мгновенно сорвалась с места, схватилась за решетку, прижалась лицом к ней и раскрыла рот.
— А-а-а… — простонала она.
Рот был черным, словно обугленным. Во рту слабо шевелился короткий обрубок почерневшего языка.
Мост через Тобарру
Сейр выполз из опасной зоны и залёг за камнями, в заранее приготовленном убежище. Отсюда его не увидят ни с моста, ни с дороги, когда переедут через мост. У него ещё оставалось немного времени, пока они поймут, что путь свободен.
Сейр снял шлем, вынул из сумы прочный аркан из конопли, примерил его к руке. Сума была больше не нужна, он привстал, и бросил её на дорогу. На ней были следы крови, дыры от стрел, и торчал обломок стрелы.
Сейр лежал, ожидая. Солнце немилосердно жгло, но Сейр терпел, лишь время от времени прополаскивая рот и выплевывая почерневшие сгустки крови.
Наконец на дороге показались всадники. Их было трое. Двое опасливо въехали на мост. Третий следовал позади, держа наготове лук.
Едва эти трое проехали половину моста, как на дороге показался целый отряд. Некоторые тащили с собой скорпионы, но большинство было вооружено луками.
Троица достигла завала. Здесь они спешились, перебрались через камни, и возбужденно заговорили, показывая на валявшуюся на дороге суму.
Потом зорко оглядели нагромождения камней за мостом. Им был виден лишь небольшой отрезок дороги. Они снова пошептались и вернулись на ту сторону завала.
Тем временем отряд втянулся на мост. И с внезапным гиканьем понёсся вперед.
Троица уже успела раскидать камни, и кони перемахивали через остаток завала.
Сейр подтянул ноги, чтобы их не заметили с дороги. Отряд проскакал мимо. А на мост вступали все новые всадники.
Те, что ускакали вперёд, начали возвращаться шагом. На этот раз они зорко осматривали скалы, заглядывали в расселины; часть из них спешилась и стала прочесывать обочины.
Сейр ругнулся про себя. Постарался как можно дальше уйти в свою неглубокую нору. И тут же услышал тревожные вопли.