Дети выживших
Шрифт:
— Ну… Люди бывают всякие… К тому же она — королевских кровей…
— На Таннауте каждый второй человек — королевских кровей! — почти выкрикнул Ибрисс. Этот разговор становился для него всё мучительнее. — Мама! Ты слышишь меня? Чужая женщина спит в моей спаленке!
— Да, сынок, слышу…
Арисса удивленно прислушалась, потрогала его за руку.
— Что с тобой? Ведь я уже сказала — это невеста нашего Фрисса, будущая королева. А твоя детская — лучшая комната во дворце. Вот, наверное, Фрисс и поместил её туда.
— Но мои рукописи! — выкрикнул Ибрисс, осёкся и повторил свистящим шёпотом: — Мои рукописи. Тетрадки со стихами и научными записями… Они исчезли! И вчера я увидел, как слуги во дворе сложили из них костёр!
Арисса в недоумении пошарила руками вокруг себя, потом начала поправлять ночной чепчик.
— А разве в комнате были рукописи?.. Может быть, ты ошибся, и на костре жгли ненужные бумаги?
— Я не ошибся, мама! Я видел!..
— Ну… всё-таки… — Арисса тоже разволновалась. — Эти бумаги хранились там столько лет, и ты ни разу о них не вспомнил… Там было ужасно пыльно, — мне рассказал Биотт, — и мыши изгрызли пергамент…
Она говорила что-то еще, но Ибрисса рядом уже не было. Он бесшумно повернулся и вышел. Теперь, несмотря на свою полноту и кажущуюся неуклюжесть, он двигался беззвучно, как тень.
Некоторое время он бродил по коридорам, а потом, услышав, как просыпаются обитатели, тихо вернулся в свою комнатку в башне, закрыл замок и задвинул внешний засов на двери, и лег на доски, глядя в чудесный, разрисованный светотенью потолок.
Лагуна
Уже несколько дней флотилия из пяти кораблей двигалась вдоль низкого берега, погруженного во мглу. Стояла почти безветренная погода, и с берега бриз доносил отвратительный запах: это был запах смерти, ибо испарения Лагуны убийственны.
Зенопс, сидя в каюте Гаррана, охотно рассказывал были и небылицы, пока корабли неспешно шествовали друг за другом, ловя каждый порыв ветра, вдоль низких мёртвых берегов.
— Это самое страшное место на земле, — говорил Зенопс, прихлебывая, по обыкновению, легкое ланнское вино. — В длину Лагуна тянется миль на восемьдесят, а ширину никто не измерял. Миль пятнадцать, наверное. С той стороны топи и болота, и почти ничего не растет, кроме жирных бурых водорослей, которые высовывают побеги из воды. Когда-то здесь, говорят, была превосходная гавань, стояли города, и вся эта низменность была цветущим краем. Потом была война, залив обмелел, песчаные косы и отмели соединились, и залив превратился в Лагуну, отделенную от моря узкой полоской. Вода в лагуне зацвела и испортилась. В лагуну впадает только одна река — Уахха, но она наполняется только в сезон дождей, да и в это время редко достигает лагуны — воды Уаххи разбирают на поливку ланны-земледельцы.
Вся низменность вокруг лагуны тоже постепенно вымерла; говорят, что ядовитые испарения убили там всё живое. Видите эту мглу? Её не может рассеять даже сильный ветер, и она постоянно висит над мёртвой водой. Теперь вокруг лагуны кладбище. Животные с Синих гор, с плато Боффа спускаются сюда, когда чувствуют приближение смерти. Приходят даже сайги из хуссарабских степей. Смерть возле лагуны лёгкая: животные просто засыпают. Так что вся низменность сейчас покрыта костями. Среди них, говорят, есть кости драконов, о которых рассказывают в сказках. Но там ведь никто из людей не был, так что придумать можно всякое. Западные хуссарабы называют эту низменность «Пойдешь — не вернешься».
— А что случилось с городами и людьми? — спросил Крисс.
Зенопс пожал плечами.
— Города постепенно потонули, погрузились в землю, ставшую топкой. А люди… Не знаю. Давно это было. Наверное, ушли. Не могли же они ждать и тонуть вместе с землёй?
Он хлебнул вина и понизил голос:
— Один сумасшедший из Тулуда — а этот город расположен всего-то в сорока милях от Лагуны, — так вот, он всем рассказывал, будто на дне Лагуны таятся несметные сокровища. Города-то были торговые, богатые. Этот человек всё думал, как бы добраться до этих самых сокровищ. В конце концов он придумал, что надо осушить Лагуну. Тогда, дескать, ядовитые испарения рассеются, топи высохнут, и можно будет пройти по дну. Его, конечно, подняли на смех. Тогда он нанял несколько кораблей и отправился к Лагуне. Он взял с собой рабочих, машины вроде воронов, которыми ломают стены. Он сказал, что пробьет косу, отделяющую Лагуну от моря. Тогда, дескать, вода выйдет самотёком, потому что за долгие годы её уровень поднялся выше уровня моря.
— Ну, и?
— Ну и никто его с тех пор больше не видел, — Зенопс приложился к кружке и огладил пышную бороду.
Когда смрадный берег Лагуны остался позади, флотилия подошла к устью реки Цеенты. В устье была небольшая гавань для ремонта и отдыха. Флотилия пополнила здесь запасы воды и отправилась дальше на север.
Теперь по правому борту замаячили Синие горы с белыми шапками снежных вершин.
Зенопс посоветовал держаться подальше от берега. На этом побережье в нескольких городках жили морские разбойники. У них были маленькие подвижные суда, выстроенные специально для преследования купеческих кораблей. Догнав купца, они шли на абордаж. Команду частью вырезали, частью заставляли перейти на их сторону. А купцов брали в заложники, чтобы получить за них выкуп.
— Нынче они присмирели, — сказал Зенопс. — Армия хуссарабов прошла здесь, как смерч. Жаль, что хуссарабы не остались тут насовсем: им не понравилась эта узкая полоска между морем и горами, они вернулись в свои степи. Но нам лучше всё-таки поберечься…
Ещё несколько дней пути. Далеко впереди показался высокий мыс Антохалла — самая северная точка Западного Рога Северного Полумесяца.
— За Антохаллой начинается улус хуссарабов. Городов на побережье нет, только торговые фактории. До самого устья Тобарры тянутся каменистые, пустые берега, — объяснял Зенопс.
— Нам все равно придется сделать остановку, — сказал Гарран. — И лучше там, где хуссарабы бывают нечасто.
Зенопс подумал.
— В дельте Тобарры есть пустынные острова. На одном из них лет тридцать назад стоял каменный монастырь крестовых братьев, — так их называли. Говорят, они приплыли лет сто назад с запада, из неведомых стран. Построили монастырь, похожий на крепость, и стали ходить по побережью, рассказывая о своем Боге. Потом хуссарабы взяли монастырь штурмом и сожгли, а монахов перебили. Я слышал, что хуссарабы избегают этих мест. И там есть вода, — в Тобарре очень много свежей воды.
Дельта Тобарры приближалась. Уже за неделю до того, как флотилия должна была приблизиться к устью, вода за бортом стала светлее. В иных местах она становилась почти пресной — мощные речные потоки пробивались сквозь соленые воды на десятки миль. Здесь водилось множество птиц и тюленей. Моряки с удивлением рассматривали этих животных, — они их никогда не видели прежде.
В маленькой бухте неподалеку от устья реки, которая могла быть протоком дельты, флотилия бросила якоря. Моряки отправились добывать морского зверя. На берег на разведку выслали два отряда.