Дети выживших
Шрифт:
А главное — Айгуз нельзя трогать сейчас.
Ар-Угай опустил голову и снова, уже в который раз, пожалел, что так сурово обошелся с Хуараго.
Потом он подумал о Тухте.
Надо рискнуть. Тухта пока надежен, ему еще надо доказать свою верность, у него еще нет своей тьмы.
Ар-Угай поколебался мгновение. И внезапно решил.
Что ж. Пусть это будет Тухта. Пусть теперь он и докажет свою верность. Что же касается Шаат-туура — пусть живет старик. Он мудр, он единственный из всех помнит, как началось брожение в Голубой степи. Он единственный знает по именам тех, кто сидит у Рва.
Впервые за время военного совета Ар-Угай почувствовал, что тяжкое бремя свалилось с его плеч.
Дорога на Ушаган
Кибитка затряслась. Айгуз очнулась, приподнялась. Чья-то рука коснулась ее мокрого лба.
— Лежи, госпожа, — раздался ласковый голос.
— Кто ты? — непонимающе спросила Айгуз.
— Господин велел мне ухаживать за тобой. Я жила в придорожном постоялом дворе, а господин проезжал мимо. Он увидел меня, спросил, что я умею, и сказал, что для его госпожи нужна служанка… Я поехала. Жаль, моя сестричка осталась там одна.
— Почему так трясет кибитку? — спросила Айгуз, выпив воды, которую ей дала служанка.
— Мы, наверное, свернули с главной дороги.
— Ладно, — Айгуз снова легла. — Ты знаешь, куда мы едем?
— Дорога ведет и в Ушаган и на юг Зеркальной долины. Я не знаю. Мы еще не проехали развилки.
За стенками кибитки послышались крики, заржали лошади. Кибитка остановилась.
— Развяжи мне ноги, — сказала Айгуз.
— Я давно развязала тебя, госпожа, — ответила служанка. — Надо выглянуть, посмотреть, что случилось…
Она приподняла задний полог. Айгуз мельком увидела факела и всадников.
Служанка опустила полог и сказала дрогнувшим голосом:
— Наверное, господин решил сделать привал.
Как будто в ответ полог откинулся и в дальнем отблеске костра появилось лицо Амнака.
— Мы заночуем здесь. Выходите обе.
Айгуз вышла.
Всадники спешивались, разжигали костры, натягивали шатры, отводили в сторону стреноженных коней.
Для Айгуз развели отдельный костер и даже вскипятили воды, чтобы она могла умыться и заварить крепкий степной чай.
Амнак со своими сотниками расположился за соседним костром.
Вскоре лагерь стал затихать, только тяжело переступали и фыркали кони. Айгуз и служанка влезли в кибитку. Служанка вскоре уснула, а Айгуз молча лежала, глядя во тьму.
Кажется, она задремала, потому что не заметила, как кибитка тронулась с места. Но едва она шевельнулась, как узкая ладонь прикрыла ей рот, и раздался горячий шепот:
— Не бойся, госпожа! Не бойся и не кричи! Мы уезжаем от Амнака!..
Служанка подождала несколько мгновений, дожидаясь, пока Айгуз усвоит новость. Потом убрала руку.
Кибитка набирала ход. Возница в темноте плохо видел дорогу, и кибитка подскакивала на бугорках и ухала в ухабы, скрипя рессорами.
Было слышно, как ругается возница, подбадривая лошадей, и еще был слышен топот десятков коней.
Держась обеими руками за распорки, Айгуз крикнула:
— Кто нанял тебя?
— Тот, кто хочет спасти тебя, — ответила служанка прерывистым голосом.
— Ар-Угай?
Служанка не ответила. Потом, когда тряска уменьшилась — видно, возница нашел дорогу, — служанка заговорила:
— Амнак вёз тебя к Камде. Тебя сделали бы женой Камды, или наложницей…
— Ар-Угай хочет того же, — ответила Айгуз. — И еще неизвестно, что хуже.
Служанка молчала.
Потом шепнула:
— Ничего не бойся. Верь мне.
Бешеная скачка прекратилась, лошади побежали спокойней, а потом, после поворота, остановились.
Откинулся полог. В слабом свете начинающегося рассвета Айгуз увидела человека в шапке с меховой опушкой и почувствовала, как запрыгало сердце. Но когда человек начал говорить, она поняла, что ошиблась. Это был не Ар-Угай. Это был Тухта.
— Мы свернули в горы, госпожа, — сказал Тухта, блеснув в улыбке зубами. — До перевала останавливаться не будем. А по перевалу проходит граница улуса Камды. Там нас встретят и ты сможешь отдохнуть.
Он взглянул на служанку:
— С госпожой всё в порядке?
Служанка кивнула, не раскрывая рта. Тухта не разглядел кивка, помедлил, потом исчез. Полог закрылся и в кибитке снова стало темно.
— Видишь, госпожа, — сказала служанка, когда кибитка снова тронулась в путь, — всё в порядке. Амнак вряд ли догонит нас.
Айгуз глухо ответила:
— Может быть, ты знаешь, чем Тухта лучше Амнака?
Служанка не ответила.
Айгуз снова задремала, и снова ее разбудил шум. Кибитка круто затормозила, заваливаясь на бок, заржали лошади.
Раздался звон сабель, свист стрел, вопли раненых.
Схватка была скоротечной, но Айгуз показалось, что она длилась целую вечность.
Потом всё стихло, полог широко откинулся. В кибитку заглянул седой человек с безобразными шрамами на голове.
— Ты свободна, царица, — сказал он по-аххумски, и Айгуз узнала его.
Её пошатывало после скачки, так что незнакомец должен был поддержать ее. Служанка выскочила следом.
Карша подвел оседланного коня.
— Садись, госпожа!
Домелла осмотрелась. Вдоль дороги, на высоких обочинах, лежали поверженные тела. Большой конный отряд окружал кибитку а вдали еще слышались топот и звон стали. За спиной незнакомца гарцевал на коне человек, которого Домелла видела в Кейте, но не могла вспомнить его имени.