Дети зимы
Шрифт:
— Так я думаю, дело решено, а. Горилла?
Давненько они с Гориллой не прогуливались вот так по коридорам. Сказать по правде, Прутик вообще не мог припомнить, чтобы ему доводилось оставаться с Гориллой вдвоем. Сейчас они могли поговорить, как мужчина с мужчиной.
— Решено? — переспросил Горилла.
— Ну, насчет нашего отъезда. То есть, мы не можем теперь никуда ехать, правильно?
— Почему не можем?
Уверенность Прутика частично испарилась. Горилла всегда действовал на него подобным образом: как-то получалось, что Прутик никак не мог настроиться на волну своего вожака. Или мысли Гориллы были
— Ну, я про то, что Кокарда родила ребенка. Ведь теперь нам не так просто сняться с места, правда, Горилла?
— Тем больше причин уезжать, — коротко ответил Горилла, и настроение Прутика упало еще на пару делений. — Здесь не место для ребенка.
— Ты как-то сказал, что место подходящее, — Прутик был уверен, что Горилла говорил так.
— Возможно, но это было до того, как на нас нацелились ловцы мяса. Подумай вот о чем. Здесь, в деревне, мы нанесли им поражение. Потом мы отправились на их базу и там тоже побили их. Где нас искать, они знают. Знают и то, что нас немного и что до сих пор нам просто везло. Как ты думаешь, что они предпримут дальше?
Ощущая себя важной персоной, Прутик размышлял над задачей со всей серьезностью. Горилла в жизни не спрашивал его мнения.
— Мне кажется, — медленно произнес он, — что они устроят совещание. Они злы на нас за то, что мы опять их обскакали, поэтому решат серьезно заняться нами. Вышлют для надежности большой отряд — чтобы людей и оружия хватило для расправы… — Голос Прутика терял твердость по мере того, как становились очевидными выводы из его рассуждений. — Я… я думаю, они сделают вот что. Пошлют сотни людей в больших санях, защищенных от пуль. Они подойдут вплотную к колокольне ночью и захватят башню численным превосходством. Возьмут с собой лестницы, так что даже если мы уберем галерею, они все равно смогут забраться внутрь… Горилла, — в испуге захныкал Прутик, — у нас нет ни единого шанса!
— Поэтому я и попросил Тюрю и Морга поставить каюту обратно на «Южный Крест», — сказал Горилла.
Кокарда плавно возвращалась из глубин сна в бодрствование, сопровождающееся чувством удовлетворения. Чувство это поблекло, когда она открыла глаза и увидела склонившуюся над ней Малышку.
— Чего ты тут делаешь? — спросила она. — Что ты сделала с моим ребенком?
— Пожалуйста, — Малышка протянула ей закутанного младенца. Поздравляю. Ты просто молодец. Мы все тобой гордимся.
— Ага. — Кокарда немного подумала. Очевидно, поездка Гориллы прошла успешно, иначе Малышки бы здесь не было. — А где доктор? — спросила она. Он должен меня осмотреть. Могут быть осложнения.
— Мы не привезли доктора. Аякс послал нас не туда, куда надо. Но, может быть… — Малышка оборвала себя. Она собиралась спросить: «Может быть, ты об этом знала?» — но решила воздержаться. Не по правилам подлавливать Кокарду в ее теперешнем состоянии. Малышку занимало, как вела себя Кокарда, пока их здесь не было, и насколько соответствует правде история, которую рассказал Прутик, но она заставила себя не думать об этом. Это не имеет значения, и лучше этого не знать. В нескольких словах она сообщила Кокарде о победе Морга и гибели Аякса.
— Мне следовало
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— А как бы ты себя чувствовала после того, что мне пришлось перенести? Не очень хорошо, я полагаю.
— Ты выглядишь неплохо. Да и ребенок тоже.
— Если бы ты понимала, что такое роды, то ты знала бы, что внешние признаки могут быть обманчивы. Господи Боже мой, я чувствую себя так, будто побывала в зубах у Лапы.
— Сочувствую… Послушай, Кокарда, а ты не можешь попробовать встать? И походить чуточку? Я тебе помогу.
— Что ты несешь? Мне и тут достаточно хорошо, можешь не беспокоиться. Подай мне чашку горячего бульона, хорошо? Там на столе есть несколько банок.
— Кокарда, — с отчаянием настаивала Малышка. — Нам надо двигаться!
— Двигаться? Куда это еще, черт возьми?
— Из этих мест. Подальше от деревни. Ловцы мяса знают, что мы здесь!
— Господи, я так и знала! Вы с Гориллой показали им сюда дорогу! Есть же предел глупости! — Кокарда прижала к себе ребенка. — Предали тебя, мое золотце.
— Ну хорошо, хорошо, — устало сказала Малышка. — А теперь давай двигаться, ладно? — Она взяла у Кокарды ребенка; обняв за плечи, подняла с пола ее самое, несмотря на жалобы, и они медленно пошли к лестнице; Кокарда повисла на руке Малышки и театрально прихрамывала.
Морг с сомнением разглядывал «Южный Крест». Вместительная снежная лодка стояла у подножия церковного шпиля; обе мачты установлены, каюта — на месте. Лодка выглядела колоссальной.
— Я все вспоминаю, как было в прошлый раз, — доверительно сообщил он Тюре. — С этой здоровенной каютой она опять застрянет. Не сдвинется с места, и все.
— Сдвинется, — уверенно предсказал великан. — Мы пойдем на юг, по ветру. Возвращаясь вчера, на той неделе, — он неопределенно помахал рукой, — с одним парусом и четырьмя кротами, мы имели при попутном ветре большую силу. Сейчас мы поставили кабину, но добавили еще парус. И с четырьмя кротами мощности нам хватит.
Сбруя висела пустая; снежные кроты находились внизу, в ледяных пещерах. В свободное время, остававшееся у Морга после того, как он кончал помогать Тюре на «Южном Кресте», он занимался дополнительным обучением своих животных и, поскольку необходимость регулировать распределение пищи отпала, обильно кормил их собачьими консервами «Дружок с родословной» и протертым рисовым пудингом «Амброзия».
Во время работы Морг поймал себя на том, что он все время поглядывает на север. Ему не хотелось обнаруживать перед Тюрей свои страхи, но через некоторое время он заметил, что Тюря тоже то и дело оборачивается в этом направлении.
— Думаешь, они придут, Тюря? — спросил он.
— Придут.
— Когда?
— Скоро.
Морг давно уяснил себе, что Тюря не имеет понятия о времени, так что продолжать этот разговор не имело смысла. Ночью он стоял на часах первым, пристально вглядываясь в северном направлении, лицом к ветру. Обжигающий холод впивался в его щеки, несмотря на меха, уши и нос быстро онемели — но он ни разу не отошел от отверстия, ни на миг не ослабил внимания.