Девочка Дьявола. Без иллюзий. Книга четвертая _
Шрифт:
Глава 34
Как только мы с Барреттом сели в машину, я выдохнула и, чувствуя спокойствие салона, откинулась на удобном сидении. В тишине мысли зароились с новой силой, возвращая меня к теме танца, и я внимательно посмотрела на Ричарда — он сидел рядом и, закрыв глаза, был где-то далеко. Изучая его строгий профиль, я пыталась понять причину его недовольства моим выступлением и распущенными волосами — не верила я в ревность Ричарда, не тот он был человек. Он без колебаний оставил меня одну в непосредственной близости от Назари и спокойно пошел решать свои вопросы. Я бросила взгляд на Макартура,
— Избавься от привычки публично проявлять эмоции. Не создавай мне дополнительных проблем.
Я поняла, о чем он — один раз я уже дала волю эмоциям, когда меня спровоцировала Марта, и это повлекло за собой череду неприятностей, которые впоследствии решал Ричард. И тут неважны были причины моего желания потанцевать — истерика или, напротив, радость. Как я и говорила Назари, я не была причиной их вражды, но, будучи любовницей Барретта, могла привлечь своей экспрессией ненужное внимание. Своим ярким платком, распущенными локонами и свободным зажигательным танцем у всех на виду я обратила на себя пристальное внимание всех присутствующих, показала себя больше чем обычно, больше, чем нужно — энергетику, женскую силу, все то, что обычно предназначалось только Ричарду, и неизвестно, что могло щелкнуть в голове у какого-нибудь сильного мира сего, пока он наблюдал за моим танцем.
— Волосы тоже проявление эмоций? — тихо спросила я.
— Да, — коротко ответил он, и я кивнула в подтверждение своих мыслей.
Своими экспрессивным танцем я символизировала открытую сексуальность, а распущенными волосами — свободу, возможность претендовать на меня кому-то другому, хотя ничего из этого я, конечно, не имела в виду — я всего лишь танцевала. Но случай с Назари был показательным, и не стоило недооценивать этот опыт.
Я усмехнулась и, соглашаясь с его доводами, процитировала Оруэлла:
— Привычка не показывать своих чувств въелась настолько, что стала инстинктом…
Но было одно существенное отличие — эта фраза не подходила под определние характера Ричарда и была ему противоположна. Если мне нужно было приглушать свои эмоции на публике, то Ричарду, наоборот, приходилось надевать маску публичного человека, улыбаться, шутить и говорить. Эмоции — и были его маской. Однако, как только мы оставались наедине, он снимал светскую личину и погружался в молчание. Парадокс, но именно его молчаливость, отстраненность, замкнутость, отсутствие эмоций и были его настоящим лицом. Он мог сколько угодно играть на публике, но в принятии им решений, был самодостаточен и независим — ему не нужны были одобрение или поддержка окружающих — близких ли, далеких. Редкое качество.
Подтянувшись, я прижалась к своему мужчине, и он не отстранился. Опустив голову ему на плечо, я улыбнулась, радуясь своему тихому счастью — до утра Ричард будет только моим.
От мыслей меня отвлек звук сотового Ричарда, а я, посмотрев на часы, предположила, что ему звонят из Сиэтла.
— С Гарсией проблем не было? — говорил Ричард с незримым собеседником. — Нет. Пусть он вылетает сразу в Мадрид…Мои юристы уже одобрили контракт… Да, я встречался с Эрнандесом во вторник. В целом это то, что мне нужно. Если все пойдет по плану, в пятницу решу вопрос и переведу деньги… Да. Всё в силе. Видео-конференция через час…
Он все говорил и говорил по телефону, когда
— Иди спать к себе, — заходя в библиотеку, тихо приказал Ричард, на секунду отстранившись от телефона, а это означало, что неизвестно сколько он еще проговорит на своей видеоконференции, будет уставшим, и я сегодня проведу ночь без него. Я мысленно недовольно сморщила нос, понимая, что соперничать с его работой бесполезно, и направилась в свою комнату.
Но мне не спалось — приняв быстрый душ, я вышла на просторную террасу и, усевшись в удобном кресле, открыла учебник немецкого — учитывая разницу во времени, мои языковые занятия на неделю перешли в режим письменных заданий. Однако, долго заниматься мне не пришлось — не прошло и пяти минут, как я услышала всплеск воды в бассейне.
Встав с кресла, я подошла к перилам и увидела, как Барретт, подобно торпеде, рассекает водную гладь.
“Решил снять усталость после суеты рабочего дня и перезагрузить мозги…” — подумалось мне, и в ту же минуту пришла еще одна неожиданная мысль. Она была рискованной, как всегда, когда это касалось Барретта, на грани фола, но мой Черный Лебедь уже встрепенулся и вытянул тонкую шею.
Распустив и немного распушив волосы, я сбросила с себя все лишнее и, обмотавшись шалью, отправилась на кухню. Открыв холодильник, я нашла то, что искала — так и есть, бутылка открытого красного вина была в моем распоряжении. Улыбнувшись, я подхватила холодный сосуд и вышла к бассейну.
Наблюдая, как Ричард, оттолкнувшись от бортика, разрезал водную гладь, я села на край бассейна в позу полулотоса и поставила запотевшую бутылку вина перед собой между ног в ожидании, когда он остановится.
Барретт доплыл до противоположной стены и прежде, чем он ушел под воду, я окликнула его по имени. Он обернулся и внимательно посмотрел на меня.
— Иди спать, — коротко бросил он и вновь занырнул под воду, давая понять, что на сегодня я свободна, а я, памятуя о его видеоконференции, до которой осталось меньше получаса, наморщила нос.
Как Ева, я понимала Ричарда — ему нужно было сосредоточиться на какой-то мысли или перезагрузить мозги перед важной видео-встречей. Это было сродни подготовке к бою, перед которым не рекомендовалось заниматься сексом.
“Секс расслабляет и отвлекает от цели”, — тихо твердил разум, но моя темная ипостась уже заполняла душу и плоть, не желая подчиняться доводам рассудка.
“Ну уж нет! Пусть это время он будет с тобой, а не ныряет по бассейну! Ты тоже можешь его сосредоточить и настроить на правильный бизнес-темп”, — зашипел мой Черный Лебедь, и я, поведя бровью, решила бросить вызов прежде всего себе. “Почему бы нет?” Понимая, что добром подобное неподчинение не кончится, с мыслями “где наша не пропадала” я все же осталась сидеть у бассейна.
Барретт в очередной раз вынырнул в нескольких ярдах от меня, и сейчас, наблюдая за его лицом, покрытое каплями воды в отблесках подсветки, я откровенно любовалась своим мужчиной.
Я сидела в одной красной шали и нежно прикасалась к бутылке, проводя по ней вниз и вверх, как обычно любила ласкать его член. Но и это было не главное — горлышко бутылки было обмотано моими шелковыми трусиками, давая понять, что сейчас я сижу перед ним совершенно раскрытая, отгородившись лишь бутылкой вина и тонким алым шелком.