Девочка и пёс
Шрифт:
– Городская стража, проверка на житие. Открывайте!
Галкут, застыв у двери, не знал на что ему решиться. Закон о проверки "на житие" давал стражам полномочия хватать любого человека в городе и выяснять имеет ли он право жить в Акануране, то есть кто он такой, откуда, чем зарабатывает на жизнь и не представляет ли какой-то угрозы общественному порядку столицы, её благонравным жителям и сложившемуся укладу. Галкут пытался понять что это, случайное совпадение или какие-то происки хозяйки гостиницы. Насколько он знал, стражи и судейские не очень-то любили наведываться в Буристан и как-то сомнительно, что как только он и Элен заняли номер, к ним в дверь случайно постучал кто-то из Золотого батальона. Он подумал о том что возможно это вообще не стражи и под их видом некто пытает проникнуть в комнату. Но тут же отбросил эту мысль, дверь в номер была довольно хлипкая и если кому-то бы приспичило прорваться в номер, это не составило бы большого труда.
Галкут оглянулся на девочку. Элен по-прежнему сидела на кровати и спокойно смотрела в его сторону, никакой тревоги она судя по всему не испытывала. Галкут подумал о своем увесистом ноже на ремне за спиной и решил, что делать нечего, открывать придется, но он готов ко всему.
Виктор Кошин вошел в номер и прикрыл за собой дверь. Галкут отступил назад, внимательно оглядывая вошедшего. Вне всяких сомнений это был страж, да к тому же офицер. Виктор прошел вперед, заставив слугу судью отступить к кровати.
– Садись, – приказал страж.
Галкут подчинился, опустившись на кровать в полуметре от Элен. Виктор положил пакет с ореховыми багетами на стол, взял стул, поставил его почти в центре комнаты, уселся на него и дерзко и уверенно поглядел на притихших постояльцев. Секунд десять он изучал ребенка, а затем перевел взгляд на мужчину.
Этих десяти секунд Виктору вполне хватило чтобы понять: девочка никакого отношения к Каунаме не имеет. На ней были не только десантные ботинки "StarDust", но и высокотехнологичная мембранная куртка-трансформер и облегающие аккуратные брючки из черной кварцевой ткани, к которой не могла пристать никакая грязь и пыль. И кроме того, и сердце его забилось чуть быстрее, у ребенка были удивительные большие ярко-синие, словно бы чуть светившиеся изнутри глаза и чистая белая, почти алебастровая кожа. Это напомнило ему о его далекой родной планете. "Неужели она тоже ливуанка", с некоторым волнением подумал он. Такое совпадение представилось ему весьма необычным. Он конечно обратил внимание на огромный синяк на скуле ребенка и разбитую губу, но почему-то ни на миг не заподозрил что в этом виноват её спутник. Ему представилось более логичным, что они оба подверглись нападению каких-то третьих лиц, но ребенку, по счастью, досталось гораздо меньше чем мужчине.
Обратившись к мужчине, Виктор внимательно оглядел его, но не нашел ни малейшего признака, могущего хоть как-то свидетельствовать о том что спутник девочки тоже инопланетянин. Тем острее было его любопытство, что это за странная парочка. Но Виктор не спешил, смакуя словно гурман предстоящую разгадку.
– Ну что, болезный, – весело сказал он Галкуту, – давай, рассказывай.
– О чем рассказывать?
– А сам не догадываешься?
– Не догадываюсь.
– Ну тогда начни с того кто ты такой.
Галкут пожал плечами:
– Человек.
– Это который из отряда приматов из семейства гоминид, род – люди, вид – хомо сапиенс? – С улыбкой уточнил Виктор. Боковым зрением он уловил как пронзительно уставилась на него девочка.
В отличие от Мастона Лурга, Виктор прекрасно знал насколько умны и сообразительны семилетние дети Звездного Содружества и понимал, что у девочки не займет много времени догадаться, что он тоже не с Каунамы.
– Не понимаю о чем вы говорите, господин лейтенант, – неприязненно пробормотал Галкут.
– Не понимаешь? – Насмешливо сказал Виктор. – А что ж ты такой непонятливый делаешь в Акануране? Здесь только понятливым людям можно находиться. И лицо мне твое не нравится, недоброе у тебя лицо. И еще эти вызывающие побои на нём. Откуда они? Тоже поди от непонимания.
Галкут снова пожал плечами.
– Случайная потасовка с пьяными, – равнодушно сказал он.
– Случайная? То есть ты хочешь сказать, что это просто триллионы квантовых флуктуаций так наложились, что у тебя вместо физиономии теперь картина Пикассо?
Галкут просто не знал что на это ответить и лишь неприветливо глядел на странного лейтенанта.
– А ребенка кто избил?
– С мальчишкой подралась, – хмуро сообщил Галкут и незаметно отвел правую руку за спину.
– С пьяным мальчишкой?
Галкут некоторое время молчал, глядя на стража с таким выражением, словно силился понять совсем тот дурак или всё же надежда есть. Затем сказал:
– Господин лейтенант, я бы хотел узнать причину, по которой вы…
– А больно подозрительный ты, – перебил Виктор. – Заперся с чужим ребенком в вонючем притоне в Буристане, а до этого околачивался в приличном районе, разъезжал на карете. Мы за тобой давно следим и очень ты нам не нравишься. Есть у нас подозрение, мистер "случайная потасовка", что ты злоумышляешь против короны, выступаешь против монаршей власти, посягаешь на наши ценности, подрываешь наши устои, поносишь Его Величество и нашу матушку королеву, дестабилизируешь ситуацию в стране и намереваешься сдать столицу кровожадным либингам.
Галкут по-настоящему оторопел. Тонкогубый лейтенант теперь представлялся ему почти безумным.
– Из какого-ты общества?! – Сузив глаза, резко, зло спросил офицер. – "Архимассоны"? "Братство Сатурна"? "Орден таинственной руки"? "Погонотрофы"?
– Я не из общества…, – растерянно пробормотал Галкут.
– Тебе лучше добровольно рассказать всё что ты знаешь о гомотопической инвариантности аналитического продолжения, диофантовых приближениях и выпуклом теле, – посоветовал Виктор, снова переходя на дружелюбный веселый тон.
– Я не…, – начал Галкут, но страж его тут же перебил:
– Ну конечно, о причесывании ежа, бесконечных обезьянах и гравитационной сингулярности скажешь тоже ничего не знаешь?!
Галкут отрицательно покачал головой.
Виктор улыбался про себя. Он был не прочь еще подтрунить над мистером "случайная потасовка", который, как ему казалось, так забавно растерян, но понял что ему уже просто не терпится наконец узнать что же здесь всё-таки происходит. И он поглядел на девочку, которая уже давно не спускала с него глаз.
– Диаметр Млечного Пути? – Спросил Виктор.
– Сто тысяч световых лет, – спокойно ответила Элен.
Виктор на секунду задумался и заговорил на языке миточей. Миточи являлись одной из девяти разумных рас, входящих в Звездное Содружество. Биологически и физиологически они были наиболее всего близки к землянам и среди последних, несмотря на все ментальные лингоинтерфейсы и встраиваемые в уши модули синхроперевода, считалось хорошим тоном владеть их языком. Это было своего рода чертой культурного образованного человека. Виктор конечно не мог быть уверен что девочка разговаривает на языке миточей, но он решил что надо попробовать. Ему хотелось исключить её спутника из беседы.