Девочка-лёд

Джолос Анна

– Что значит пас? Поровну будет честно, – возмущённо отвечаю на его реплику я.

– Сама домоешь, – бросая мяч в корзину, заявляет он.

– Ну уж нет, Беркутов. Я не нанималась за тебя делать твою работу! – говорю, гневно швыряя тряпку на пол.

– Мой молча, Лисицына, – отзывается он. – У тебя отлично получается, но только когда твой рот закрыт.

Меня начинает трясти. Пальцы дрожат, пульс учащается.

– Ты думаешь, что я стану делать это за тебя? – громко уточняю, вперившись в него возмущённым взглядом из-под широко

распахнутых от негодования ресниц.

– Станешь, – прилетает самоуверенное в ответ, и моё внутреннее «я» начинает клокотать от бешенства, разливающегося по телу горячим оловом.

– Нет! – качаю головой, заканчивая с левой стороной. – Ошибаешься. Не стану!

– Ты же понимаешь, Лисицына, что в этом случае мы тут застрянем ооочень надолго, – опять кидает в меня мяч. – Оно тебе надо?

Удар приходится по спине.

– Я свою часть работы сделала! – ору и топлю тряпку в потемневший воде.

– Молодец, могу дать пососать леденец, – раздаётся насмешливое рядом.

Протягивает разноцветного петушка, оставленного кем-то из школьников на лавке.

Мерзкая скотина.

– Держи! – стаскиваю жёлтые перчатки и протягиваю ему.

– После тебя? – брезгливо смотрит на них. – Да ни за что!

Сволочь треклятая.

Бросаю перчатки чуть ли не в надменную морду.

– Немедленно мой свою половину! – в отчаянии повышаю голос.

Звучит так себе…

– Размечталась. И не подумаю даже, – прищёлкивая языком, отрицательно качает головой он.

– Тогда я… – пальцы сжимаются в кулаки от нарастающий злости. – Я… я…

– Ну и что ты сделаешь? – открыто провоцирует, забавляясь. – Беги давай стучи Петру. Мне по барабану на эту его долбаную трудовую дисциплину, если ты ещё не догнала.

– Свинья… В драке виноваты вы оба! Значит и ответственность несёте тоже на пару!

– Твой дегенерат сам полез, так что не обессудь! – веселится он. – Ну как тут отказать, когда так просят…

– Не трогай его, понял? Сколько уже можно? – пытаюсь воззвать его к совести я. Но разве она у него есть?

– Трясёшься за своего ненаглядного? – цедит, даже не пытаясь скрыть плещущееся через край пренебрежение.

Смотрю в глаза, полные презрения, и едва сдерживаю в себе желание расцарапать ему лицо.

– Не хочу, чтобы у Дани из-за тебя были неприятности! Не цепляй его, ясно? – смело проговариваю на выдохе.

– Ты чё, Лиса, перепутала меня с кем-то? Приказывать будешь своим ручным псам, поняла? – раздражённо чеканит по слогам.

Скрипя зубами, поднимаю ведро с грязной водой и несу его до туалета. С меня хватит! Наши диалоги всегда заканчиваются одинаково. Взаимными оскорблениями или дракой. А если так пойдёт и дальше – меня точно за тяжкие телесные отправят в тюрьму. Дрожащими руками ставлю ведро в раковину.

– Слушай, Лисицына, – мерзавец заходит следом, ногой придерживая дверь.

И нет, его нисколько не смущает тот факт, что туалет женский.

– Мне вот интересно, – тянет насмешливо, останавливаясь

рядом, – Ты как… спишь с ними по очереди или…

Пальцы сжимают холодный алюминий до побелевших костяшек. Поднимаю полыхающий кострищем взгляд на зеркало. Испепеляю взглядом его отражение несколько долгих секунд. По коже ползёт отвратительное чувство того, что тебя смешали с грязью.

Больной. Таким как он невдомёк, что в мире существует настоящая дружба, ведь его, в отличие от меня, окружает кучка таких же избалованных, испорченных недоумков.

– Что? – театрально вздёргивает бровь, и его рот продолжает извергать мерзости. – С обоими сразу, Лиса? Ты из тех, кто любит пожёстче?

Вообще не помню, как это произошло. Но, видимо, в какой-то момент я, находясь в состоянии аффекта, просто схватила ведро.

Иначе как объяснить это?

Беркутов ошалело пялится на меня потемневшими, сверкающими яростью глазами. Кашляет. С волос капает вода, стекая по вытянувшемуся от удивления лицу. Идеально выглаженная рубашка мокрая до нитки, и уже отнюдь не является белоснежной…

Глава 5

АЛЁНА

Пользуясь его секундным замешательством, бросаюсь к спасительному выходу. Налетаю на Зинаиду Генриховну, пришедшую, очевидно на разведку. Старушка, всплёскивая руками, начинает громко кудахтать и корить меня за неосторожность.

– Простите, – извиняюсь я и, заприметив в проёме высокую фигуру Беркутова, пускаюсь наутёк.

Бегу, активно переставляя ноги, и его разъярённый голос эхом отскакивает от стен.

– Конец тебе, Лиса! – истошно орёт мне вслед.

Длинный коридор. Поворот. Пустая рекреация. В холле двое мальчишек, почёсывая затылки, играют в шахматы. Сбегаю вниз по ступенькам. Чудом не сбиваю с ног достопочтенную Элеонору Андреевну.

– Лисииицына, опять ты! Ну-ка немееедленно остановись! – басит она, но я игнорирую замечание невесть откуда взявшегося классного руководителя, потому что Беркутов значительно сократил расстояние между нами, перемахнув через перила.

Ай-яй-яй. Догоняет…

Замечаю единственную настежь распахнутую дверь. На всех парах мчусь туда, в столовую. Десятиклассники, которые по средам остаются допоздна после уроков и готовятся ко Всероссийской олимпиаде школьников, отрываются от своих тарелок, обрывая шумную дискуссию.

– Молись, дрянь! – угрожает он.

Ныряю за символическую перегородку буфета.

– Вылезла оттуда быстро, – цедит Беркут сквозь зубы.

– Ага, как же! – качаю головой я.

Замираем оба. Сверлит меня недобрым взглядом, а я не могу сдержать довольный смешок. Потому что его внешний вид изрядно меня веселит.

– Сюда вышла! – приказывает властно.

– Что такое? – вскидываю бровь. – Не нравится, когда тебя поливают грязью? В прямом смысле слова.

Его скулы напрягаются. Он делает резкий выпад вперёд и хватает меня за блузку, дёргая к пустой витрине.