Действительность. Том 1

Текелински

Смотря в природу, в действительность, мы, не осознавая того всюду занимаемся вивисекцией. Мы фатально необходимо расчленяем всё, что попадается на нашем пути. Мы ищем родственное, чтобы расширить свою «семью» и изолируем далёкое. Мы создаём для себя друзей и врагов. Мы отчерчиваем границы и высаживаем за возведённым забором, свой огород. И это заложенное в нас генетически стремление, отражается на всех наших отношениях к окружающему миру. Когда мы ищем на других планетах жизнь, мы на самом деле ищем формы близкие нам по своим внутренним и внешним характеристикам. Мы ищем некую упорядоченность близкую нашей системности. Формы, идентичные нам по общим критериям нашей действительности, по метаболизму в самом широком смысле слова. Мы ищем существ, пусть отдалённо, но всё же напоминающих нам нас самих. В бескрайнем космосе Вселенной, мы как всегда и всюду ищем родственников. И здесь, как следствие нашей генетической предрасположенности, благодаря развившейся в нашем разуме «ганглии фантазии», мы стремимся к «идеализированному», в ущерб «реалистичного». Мы ищем иные формы жизни исходя из нашего догматического представления о жизни и не жизни. Наш разум во власти устоявшихся закрепившихся стереотипов и не в состоянии видеть и мыслить иначе. На самом деле искать иные формы жизни за пределами нашей планеты, это всё равно, что искать другие огурцы или помидоры в соседнем огороде. И по большому счёту, нет никакой нужды этого делать. Ибо Вселенная хоть и безгранична, но однородна, – в ней нет и быть не может ничего, что не было бы уже на нашей обетованной планете. И на самом деле все иные формы жизни, которые мы могли бы встретить в чужих мирах, – находятся вокруг нас. Но мы упорно не желаем этого замечать. Мы представляем жизнь, исходя их собственных догматических и архаических критериев, лишь как нечто антропогенно-одушевлённое, нечто органистически-формативное, лишь как нечто системообразующее в критериях нашего представления в строгой последовательности собственных оценок. Ведь мы, даже представляя себе инопланетянина, по большей части представляем его в виде гуманоида. Какой грубый эгоизм и извращённый антропоморфизм! Это воззрение и представление в наших общих правилах, в рамках параболы нашего осмысления, в некотором роде сродни тому приданию Богу – человеческого тела, общей человеческой формы, и главное – его формы мышления. О как наивно до сих пор человечество!

Наше понимание живого находится в узких рамках нашего восприятия и осмысления. Но ведь на самом деле глупо считать появление так называемой жизни, чудесным феноменальным образом. Появление её, как чего-то выходящего из общего явления природы, чего-то противоречащего всеобщей необходимости вещей, общего возникновения и разрушения форм, общего для всего сущего перехода материи из одного состояния в другое.

Даже наша Вселенная, возникнув когда-то из «Великой пустоты», из «инфлантонного поля», сохраняет в себе генетику пустоты, её идеальной сбалансированности, её абсолютной гармонии. Обладая так же и генетикой действительного, – «генетикой нарушения», необходимо воплощающегося в маятниковую и волновую динамику бытия, с её разбалансированностью и упорядоченностью, одновременно. Где общий «диссонанс Вселенной», (воплощающийся в материю), стремится к своему «консонансу», к стагнации, к кризису, после которого всё должно необходимо вернуться к «абсолютному балансу», к изначальной точке отсчёта. Так живёт Вселенная. Так живёт всё, что она включает в себя. Закончив свой цикл, Вселенная необходимо вернётся в своё лоно для того чтобы возникнуть опять. И так бесконечное число раз. И это – «число раз», существуют лишь в нашем разуме, в его хронометрическом, упорядоченном пространственно-временном континууме познавания. Ибо для «пустоты» не существует критериев ни времени, ни пространства, ни последовательности, ни расстояний. А значит ни количества, ни качества, ни объёма, ни в конце концов динамики, с её скоростями.

Мобилизация

Упрощённо говоря наш организм, физически состоит примерно из шестидесяти триллионов клеток, соединённых между собой коллагеном, который в свою очередь состоит из атомов кислорода. Эта коллагенная основа обеспечивает существование ткани как таковой. Ткани, в сути своей имеющей свою существенность лишь благодаря этому сцеплению. Эта ткань воплощает собой некую объединяемость на биологическом уровне, обеспечивающую морфокинезность структуры. Без этой объединяемости, существовали бы лишь отдельные эукариоты. Так возникает нечто пространственно-объёмное, нечто формативное и существенное. Так возникают – системы. Без сложенности, и стремления к слаженности, не существовало бы сложных систем, неких единиц более совершенного уровня. (С точки зрения и в оценках существующих догм). Каждый отдельный эукариот, представляет собой, некую простую систему, единицу своего уровня, и в совокупности с другими эукариотами, уже представляет систему, как некую единицу следующего уровня. Систему, в которой впервые возникает и начинает развиваться власть. Власть, как необходимое условие пребывания сложных систем. Ведь никто же не станет спорить с тем, что человек, его тело, существует только благодаря власти разума. И эта парадигма распространяется и воплощается во всех иных плоскостях пребывания человека. Ведь всякая политическая система только копирует биологическую. И как бы ни старались люди привести её к иной форме, провозглашая волю толпы, и насаждая демократические принципы, никакая система не может существовать без власти, причём власти диктатной. Люди, объединяясь, создают тем самым, некую единицу социального мира бытия, где царствуют те же законы природы, что присущи всякой системе мира.

В сущности, каждая наша клетка, каждый элементарный «эукариот», простейший организм появившийся миллиарды лет назад, является сложной системой своего уровня. И наше совершенство, совершенство человека как системы, по большому счёту, глубоко субъективно. Это совершенство, вопрос лишь нашего осмысления, – веры нашего разума в собственную власть и благодаря этой власти, в собственные возможности. Веры, целиком и полностью зиждущейся на оценках и доминантах собственного воззрения. Мы уверенны, что в результате объединения простых единиц, образуется более сложная, мощная, а значит, более выживаемая единица. Единица, способная более эффективно противостоять внешним воздействиям, которые всегда стремятся её распылить, – уничтожить. Мы наивно полагаем, что главная причина стремления к объединению, стремления к усложнению, и выстраиванию сложной системы, (если построить обратную логическую цепь), заключается в стремлении к сохранению, к выживанию. То есть, здесь проявляется инстинкт самосохранения простейшей формы, стремящейся к объединению с подобными, и воплощению в сложенные единицы, обещающие более эффективное противостояние внешнему натиску природы. Но на самом деле главной причиной, доминирующим мотивом здесь служит не столько стремление к сохранению, к выживаемости, сколько повсеместное, существующее на всех без исключения уровнях, неудержимое стремление к власти. Власти, в которой воплощается самая последняя из всех целей живого, и не живого. Власти само утверждающейся и само удовлетворяющейся, – вершиной всех возможных стремлений. Так образуются и существуют бесчисленные «кланы» всех уровней и уголков мироздания, как так называемых живых, так и не живых его областей. Так возникают и формируются «кланы», как феноменальных, так и трансцендентальных сфер осознанности.

Сноска: И далее, термином «клан», я буду обозначать все возможные объединения, на какой основе они бы не строились и к какой области или сфере познания они бы не относились. Как физически-феноменального непосредственного формата, так и ноуменального, метафизического и трансцендентального=.

Как «инстинкт самосохранения», один из главных инстинктов живого, в сути своей, не является прерогативой только живого, так и «инстинкт власти», не является прерогативой так называемой живой субстанции. Точнее сказать, живой мир, воплощающийся в сложные системы, берёт его из своего архистатического и архаического начала, так называемого – неживого. Или, ещё точнее: В живой материи, он появился не каким-то мистическим образом, но является общим мотивом для всех материальных систем, от космических объектов, планет и галактик, до доступных нам мельчайших объединений не живых субстанций, как например, различного рода кристаллов. Что общего между стремлением к власти в кристаллах и в живых соединениях? Или ещё глубже: Что первичнее, – тело, или стремление этого тела к власти? Что в чём возникает? Кто кого провоцирует? Это вопрос из того же ряда; Что первичнее, – яйцо или курица? Здесь никогда не найти ответа. Ибо одно без другого, – не существует. Как не существует пространство – без времени, а время – без пространства.

Так вот, несколько забегая вперёд. Всё наше великое разумение существует лишь потому, что благодаря способности эукариот, с помощью коллагена объединятся и выстраивать последовательные цепи, «мелкие разумы» каждого эукариота объединившись в сложные системы, образовали более мощное и сложное разумение нашего тела, выливающееся в невероятную сложность трансцендентального разумения нашего мозга. Мозга, как некоего конденсатора, собирающего и упорядочивающего «мелкие разумения эукариот», «мили токов», и образовывающего «государство-личность» с властвующим диктатом собственного порядка и разумения. И появление нашего могучего разума, обязано тому изначальному и повсеместному стремлению каждого эукариота к власти, стремление захватить как можно более широкое пространство, повелевать как можно более перспективными направлениями. И по большому счёту, благодаря именно этому само утверждающемуся мотиву, существует Величие, как таковое.

Поверхностный обзор мироздания

Наша планета Земля, сформировавшись миллиарды лет назад из отдельных пылинок, блуждающих в космосе, вступив в связь с Солнцем, родила нас. И теперь мы существуем и живём по их законам, во всём повторяя все их сущностные и трансформативные особенности. Видящий, да увидит! Каждая субстанция в этом мире, развивается по тем законам, которые диктует ей, породивший её. И она не в силах выйти из-под этой фатальной доминанты. Цепочки этих зависимостей уходят во все стороны нашей Вселенной. Мы способны видеть только кусочек, часть грандиозной цепи, условно говоря, от самой Вселенной, галактик и планет, до ядра какого-нибудь вещества. Но может статься, что в этом ядре, – целая Вселенная, со своим уровнем пребывания, который мы никогда не осмыслим. Также и вся наша Вселенная, для кого-нибудь «безмерного наблюдателя» в нашем представлении, будет представляться мельчайшим ядром. Ведь вся сущность миропорядка, – в масштабах и соотношении размеров, с одной стороны, и в соотношении скоростей и их взаимодействий, с другой. Мы, попросту говоря, занимаем лишь несколько колец этой бесконечной спирали, и ещё несколько способны видеть в ту и другую стороны. Конечно, соразмерно нашим способностям и адекватно нашим векторам воззрения. Имя же этой спирали – бесконечность. Ибо мир бесконечен как в расстояниях, так и в размерах. Но вот, занимаем мы уже существующие кольца, или сами создаём их, – это вопрос. Ведь дело в том, что вся эта бесконечность, как в расстояниях, так и в размерах – плод нашего разума. Ведь всякое расстояние, всякое пространство как таковое, и всякая динамика в этом пространстве, определяемая временем, есть всецело порождение нашего разума, и во всех своих аспектах строго зависит от его внутренней архитектоники.

Но вот что, на самом деле обеспечивает существование пространства вообще, и сущего в этом пространстве? Если не складывать всё на ноумен, если представить себе на секунду, что мир феномена – существует сам по себе, если посмотреть так сказать, со стороны на общую физику феномена и попытаться обосновать само явление из принципов этого явления, то, пожалуй, это можно проделать, посмотрев в суть самого феномена, как явления. Что на самом деле обеспечивает существование всякого объекта в эфире пустоты? Это то, что в противоположность гравитации, некоего фундамента всякого объединения, необходимо присутствует антигравитация, как некое противоположное гравитации и равное ему, фундаментальное начало. Две противонаправленные и не существующие друг без друга, стихии. Именно их противостояние и сохраняет баланс во всех без исключения плоскостях ощущаемого нами мира, и определяет всякий горизонт событий. Ибо в этом противостоянии – всё! Всякая форма внешнего мира, всякая форма объекта, обусловлена этим противостоянием и его балансом. Без него нет, и никогда бы не было сущего как такового. Ведь всё материальное, всё сущее возможно только в балансе противостоящих стихий и никак иначе. Всякая гипотетическая победа на этом поле одной из монад действительности, приводит к исчезновению обоих оппонентов. Условно говоря, именно в балансе «сил гравитации», и «сил антигравитации», «сил центробежных и «сил центростремительных» образующих в своём синтезе силы материализации, и силы анти–материализации существует всё и вся. А сказать проще; Материя как таковая, существует лишь как внутреннее напряжение. Не будь этого напряжения, и не было бы ничего. Мы не можем наблюдать те объекты, в которых победила одна из сил, ибо они перестали существовать, – растворились в эфире, либо не родились вовсе. Если бы мы могли их наблюдать, наш мир был бы завален «трупами», – «стихийными трупами природы».

Далее. Что в своей сути есть – пространство, и что в своей сути есть – время? Могут ли время и пространство существовать как абсолютные самодостаточные данности? Попробуй отделить время от пространства, или пространство от времени, и каждое их них – исчезнет, как утренний туман. Нам кажется, что мы чувствуем время и пространство, как некие отдельные самостийные стихии. Будто бы, как нечто данное существует в нашем разуме время, и как нечто сущностное и незыблемое – существует пространство. На самом деле мы чувствуем не время и пространство, как некие самобытные монады бытия, но лишь соотношение наших внутренних обменов и трансформаций, (так называемого метаболизма, протекающего в рамках нашего объёма), – со скоростями трансформаций и динамик вне нас. Мы чувствуем и идентифицируем разницу, контраст, соотношение, но не сами монады, как данность и определённую константу. То, что воплощается в противостояние феномена и ноумена, и олицетворяющегося в отношении объекта и субъекта в созерцании. То есть, чувствуем соотношение разницы течения неопределённых самих по себе динамик и трансформаций с одной стороны, (то что определяется нами как время), и соотношение, и разницу объёмов, – с другой, (пространство). Соотношения, которые синтезируясь в нашем разуме, и приобретая определённые очертания, воплощаются в апперцепции и дефиниции разумения. Которые в свою очередь дают специальным отделам нашего разума, («оценочным ганглиям разумения»), материал для построения определённых параметров, установления порядков, и выведения формул и алгоритмов, как неких точек отсчёта, неких образов и лекал собственной осознанности. И именно это взаимоотношение внутреннего и внешнего, детерминируемые нами как отношение объекта и субъекта, порождает чувство времени и пространства, не существующих самих по себе в определённых константах, монад бытия. Метафорически выражаясь, наше время бежит со скоростью определяемой соотношением течения крови в наших жилах, с трансформациями внешнего плана. А пространство – есть отношение нашего объёма с его внутренним пространством, – к внешнему. И вся сущность форм внешнего мира, и все изменения во внешнем мире, определяются нами как отношение этих относительных величин и скоростей. Только как отношение, и никак иначе. Из отношения выливаются и формируются всякие полюса, как некие действительные гиперболы и параболы действительности, а не наоборот. Не отношение создаётся некими сущностными в себе, определёнными формами бытия, но эти формы бытия выводятся, определяются и формируются как некие формы, из вытекающего соотношения. Эту принципиальную разницу, в силу её тонкости и слабой определённости сложно уловить и осмыслить, но, когда осмысливаешь, – мир переворачивается.

И так. Вся целокупность внешнего мира, и вся фатальность его «макрокинеза», определяется следующей формулой: Произведение внешнего объёма на скорости течений и трансформаций в нём, – к произведению объёма нашего тела, на скорость движения крови в наших жилах, скорость обменов и трансформаций в нашем мозге. Формула проста и кажется обыденной. Но на самом деле она зеркально переворачивает действительность. Ведь как я отмечал чуть выше, эти параметры не первоначальны, они последствие, – продукт отношения, и все их оценки возникают из этого отношения, – апостериори. Априори же, не существует ни внутренних самих в себе сущностей, с определёнными собственными качественными параметрами, – ни внешних.