Дежурные сутки
Шрифт:
Семеня по коридору, Марк бормотал:
— Сорок-ноль восемь-двенадцать… Сорок-ноль восемь-двенадцать…
Раскрыв ежедневник, Кравцов воткнулся взглядом в номер, который ему продиктовала Анастасия Эриховна. «Звони в любое время…» Номера не совпадали. Проворачивая эту операцию с телефонами, Марк втайне надеялся, что старушка видела всю историю около колонки и сейчас, заболев под старость головой, решила поиграть в «полицейских и бандитов». В этом возрасте у некоторых дам, проживших бурную жизнь, появляется необходимость почувствовать себя бабушкой Марпл. Однако получается какая-то чепуха. Максейкина врет про труп, зачем-то привязывая его к Вагону. Анастасия Эрихов на видит из окна, как Кравцов находит туфель. Если не было трупа, то откуда взялся дорогой туфель? Мистика какая-то…
Опер, записав на листке бумаги «40-08-12», прошел в приемную начальника и снова включил компьютер. «Забив» задачу по определению адреса по номеру телефона, он получил мгновенный результат.
Шок.
Телефон с номером 40-08-12 находился в квартире двадцать дома семнадцать по улице Малая Бетонная. В трех километрах от колонки на улице Василевского и в десяти метрах от места обнаружения трупа Салмина Егора Антоновича.
Марк почувствовал, как ему тяжело. По убийству сейчас «перепахивали» постоянно получаемую информацию около десятка оперов из «убойных отделов» районного и городского управлений. Они имели возможность напрямую разговаривать с заинтересовавшими их людьми, свободно передвигаться и обмениваться полученными данными. Он же, совершенно ни к чему не обязанный по этому делу, был привязан к дежурной части, в готовности выехать на какую-нибудь кражу или семейный скандал. Кравцов понимал, что не в состоянии объять необъятное, но забыть эту историю было выше его сил. Совершенно очевидно, что совершено умышленное, до мелочей спланированное убийство, но как его ни планируй, всегда останутся следы. За последние три часа в руки Кравцова попали очень интересные факты. Эти факты и называются следами. После этого взять и просто так все оставить?
Кравцов в сердцах сплюнул в урну и снова застучал по клавиатуре.
А вот это был уже настоящий шок.
Квартира двадцать дома семнадцать по улице Малая Бетонная была зарегистрирована на имя… Егора Антоновича Салмина! И куплена она им была два дня назад, девятнадцатого июля! Не удивительно, что его не опознал ни один из жильцов.
Салмин был убит ударом ножа в спину практически на пороге собственного дома. Кравцову на мгновение показалось, что вокруг него царит какой-то массовый психоз. В деле — одни совпадения и ни одной зацепки.
Кто опоил потерпевшего? Почему он в чужой одежде? О чем шептала тетка на ухо следователю прокуратуры? Да, кстати! А почему бы ему не позвонить?
Глава 8
Кравцов потянулся было к трубке, но его движение предвосхитил звонок.
— Марк, тут «Лендровер» подъехал. Двое косоголовых тебя спрашивают. Это Бурков исполнил просьбу опера — сообщать о приезде.
— Спасибо, иду.
У входа в дежурное помещение неподвижно, как памятники, стояли двое верзил в великолепных костюмах от Рико Понти. У одного под пиджаком был тонкий черный свитер, у другого — белоснежная рубашка без галстука. Позади них, уже на улице, стоял и курил третий. Небольшого роста, суховатого телосложения, но одетый в неизменный для этой компании дорогой костюм.
«Да, — подумал про себя Марк, — это вам не фигушки воробьям показывать…» Но вслух сказал не это.
— Добрый вечер.
— А добрый? — едко спросил один из стоящих в фойе.
— Кому как. Пойдемте на улицу. Покурим на свежем воздухе…
— Может, лучше в машине? — спросил один из тех, кого Кравцов мягко выталкивал в дверь.
— А может, лучше у меня в кабинете? — предложил с улыбкой Марк, остановившись.
— Ладно, пошли на улицу, — согласились приезжие.
Ночь на самом деле была прекрасна. Бывают такие ночи, когда на улице и не холодно, и не жарко, при полном отсутствии ветра.
— Ты — Кравцов? — сразу спросил суховатый.
— Я.
— Узнал что-нибудь?
— Уважаемый, давай сразу расставим все точки над «е». Ты — плохой мальчик. Я это знаю. Поэтому, если ты еще раз заговоришь со мной подобным образом, я поставлю вас раком перед этим чудным англицким джипом и начну делать то, за что вы нас, ментов, ненавидите. Осмотры-досмотры, опросы-допросы и так далее. Понял?
— Грубо.
— Зато больше ты не будешь изображать из себя районного прокурора.
— Обидная фраза.
— Я очень занятой человек. Если вам делать больше нечего, как в четыре утра приехать к отделу милиции, чтобы поругаться с милиционером, то у меня дел невпроворот.
— Может, сбросим обороты? Мы по делу приехали, а не от нечего делать. — Суховатый подошел к урне и бросил туда окурок. — Нам действительно нужно знать, кто завалил Егора. Глупо отказываться от денег, когда тебе их дают за то, что ты не совершаешь ничего противозаконного, а, наоборот, — исполняешь свой долг. Долг милиционера.
— Послушай, я тут недавно кражонку раскрыл. Не хочешь мне заплатить долларов триста?
Суховатый стоял и смотрел на Кравцова глазами грустной коровы.
— Я всегда думал, что братве не в масть поощрять ментов за раскрытие преступлений.
Марк достал из пачки последнюю сигарету.
— После очередного сходняка линию партии изменили?
Прикуривая, опер слышал, как невысокий открывал и щелчком закрывал свою «зиппо».
«Нервничают. Пусть нервничают. Сейчас «перегорят» и разговорятся. Если таких быков сразу в «стоило» не поставить, скоро начнут на загривок карабкаться. Стоят и по-своему, по-бычиному, соображают, с чего начать после облома. Надо помочь…»
— Давайте сделаем так. Я вас маленько порасспрашиваю о Салмине, а вы мне маленько поотвечаете. Иначе мы будем стоять здесь до рассвета и упражняться в устной классовой борьбе. У меня есть кое-что. Безусловно, есть. Но я не могу это связать воедино. Очень много лишнего. А еще больше — непонятных совпадений. Егор был женат?
— Был, — тут же ответил один из верзил, тот, что в свитере под пиджаком. — Развестись не развелся, хотя три года уже вместе не жили. А месяца два назад девчонка подвернулась в Риме. Наша, русская, из Смоленска. Так Солома чуть разум не потерял. Цветы, рестораны, гостиницы… Все дела побросал. Еле в чувство его привели. А чё?
— А ничё. Где его прежняя живет?
— Уехала она. Куда-то под Кострому. Егор сразу же, на следующей день, хотел развестись. Решил в суд идти, да паспорт потерял. Новый в паспортном отделе в один день за двести баксов сделал, да в суде ничего не получилось. Без Ритки не разводили ни за какие бабки. Он через костромских пацанов узнавал, где она и что. Выяснилось, что с каким-то пианистом живет. Недели две назад звонил ей, сказал, чтобы прилетала для развода, мол, дорогу оплатит. Она, коза, так и не прилетела. На днях собирался сам, да вот не сошлось…