Дикая стая
Шрифт:
Рыба шла по расчищенному руслу реки без препятствий, легко подплыл косяк к перекату, и тут Гоша увидел, что рыбины не пошли в обход по глубокой
воде. Они пробивались по гальке, протискиваясь между камней, перескакивали мелководье. Спешили к нерестилищам, откуда три года назад вышли в вот оно, это место! Песчаное дно усеяно мелкой галькой. Сколько таких искусственных нерестилищ сделал поселенец своими руками! Пусть ни все обживут горбуша и кета, хотя бы часть, но и такое в рад человеку, все не зря старался.
«Надо в устье наведаться, чтоб не перегороди пограничники своими сетями путь косякам. До «большой рыбы» уже не больше недели осталось. Так говорила Ольга. А она тут работала, знала что и как тут проходит, — видит Гошка, как большая серебристая горбуша ткнулась в песок, пока не выкопала ямку. Рядом с ней в томительном ожидании — самец, торопит подругу, подталкивая в бока, чтоб та поторопилась выпустить икру.
«Ишь, хмырь горбатый, туда же! В мужики прибился. Детвору заиметь вздумал! Хотя, что собой представляешь? Глянь на себя, черт пучеглазый! Куда спешишь? Ведь вот справишь свое мужское и отстанешь хвост как последний фраер! Помянуть станет некому. И если б не мальки, кому ты сдался б? 3ачем жил? — задумался человек о своей судьбе.
У тебя мальки останутся, а у меня и головастиков будет. Все мимо прошло, пролетело через штанин Вот и посуди, кто с нас нужней и от кого проку больше. Ты свою бабу аж из морей сюда привел, а у мен одни отставки», — махнул рукой досадливо и почуствовал на себе чей-то взгляд.
Корнеев оглянулся на берег, увидел старика Селюкина. "Тот позвал Гошу:
— Заруливай ко мне! Обмоем начало путины! — показал бутылку водки.
Гоша подвел лодку к берегу, вышел, присел рядом. Селюкин вытащил из кармана стакан, налил, подал поселенцу.
— Пей, — предложил негромко.
Неохота! Да и работа есть, управиться б к вечеру и отказался от угощения.
Гош, поговорить хочу с тобой.
Валяй!
Сам знаешь мою семью. Одних мужиков четверо, да жены, столько ж будет. Внуков уже имеем, заработки — пыль.
— Что хочешь от меня? Я твоих детей и внуков № стружил. Сам нарожал? А зарплаты теперь всюду жидкие.
— Так ты помоги!
— Чем?
— Не секи нас! Дай возможность наловить рыбы. Конечно, не горбушу. Следом за ней кета пойдет. К зиме запасти хочу, все ж не единой картошкой давиться. Детей жаль, сами уж ладно, — вздохнул тяжко.
— Пойми, я не могу разрешить. Увидят поселковые и скажут, чем мы хуже? Почему Селюкиным можно, а нам нельзя? Что будет, понимаешь? Всяк свою сеть поставит и тоже для семей. Не могу разрешить. Да и не мое это!
— Я ж не на халяву. Заплатим!
— Не возьму. Не могу. Не хочу на зону возвращаться, а увижу, что самовольно ловите, сообщу куда надо!
— Шутишь? Иль тебе чужое жаль, ведь не у тебя возьмем. Ты-то сам кто? Небось, не с добра воровал. Не хватало? А теперь нас ментам сдавать? Подумай, что ты сморозил? Иль мозги заклинило? Я ж к тебе по-хорошему, как к своему. Добро не знал бы меня, здесь же все, в одном поселке мучаемся. Ну, как в зиму без рыбы оставаться?
— Отнерестившуюся бери! Другую не дам.
— Кому она нужна после нереста? Ее даже собаки не жрут: гниль и труха. Это едино, что падаль жрать! — возмутился старик.
— Я свое сказал! — встал Гоша.
— Ох, и зря гоношишься! Мы ведь и не так гордых обламывали! Против всего поселка не п прешь, кишка тонка! Другие с тобой разговаривать не станут! — окинул поселенца злым взглядом резко встав с земли, пошел в поселок.
«Хрен вы из-под меня откусите! Никому не о ломится. Я здесь хозяин!» — вернулся инспектор в лодку.
Через три дня Гоша решил посмотреть, как идет рыба в устье. Косяки ее с каждым днем увеличивались, рыба шла плотно, Корнеев не уходил с реки. Одного не мог понять, почему не начинаете сплошной нерест, о котором так много слышал в инспекции.
Человек поехал к устью Широкой, не спеша опускался вниз по реке на веслах. Мотор не заводил чтоб ненароком не травмировать и не губить рыбу, Гоша держался близко к берегу, и лодку хорошо скрывали от глаз деревья.
До пограничной заставы оставалось совсем немного, когда Георгий услышал громкие голоса и смех:
— Да тяни живей! Чего застрял? А то к обеду уха не сварится. Шустри, говорю!
— Кончайте базар! С чего развонялись? Нагрянет какой-нибудь гад и всех за жопу возьмет.
— А для чего у нас автоматы? На всех козлов хватит пуль! Никого не обидим, каждого накормим досыта!
— Ну, давай второй конец сети вытаскивай на берег!
Гошка заторопился. Не успели пограничники вы-; тащить сеть, как поселенец оказался рядом.
— О! Инспектор прибыл! Легок на помине!
— Сам пришел иль черти принесли?
— Живо выпускайте рыбу обратно! — почернел с лица Гоша.
— Чего? У тебя что, «крыша поехала», придурок? Иль ты забыл, кто мы? А ну, проваливай отсюда! —
подошел к инспектору грузный верзила и хотел схватив Гошу за шиворот, зашвырнуть в реку под дружный хохот.
Но он не знал, на кого нарвался. Верзила еще не успел взяться за Гошу, как удар сокрушительной силы сшиб его с ног и, закрутив в спираль, сбросил прямиком в сети на выловленную горбушу.
Ребята-пограничники онемели от удивления и мигом умолкли. Ведь верзила — сержант, уже три года подряд держал верх над всеми солдатами. Он материл и бил, отнимал деньги и посылки, хамил офицерам, и все безнаказанно, потому что имел непобедимые боксерские кулаки. Тут же он потерпел оглушительное фиаско и теперь не мог выбраться из сетей, тонул в рыбе, захлебывался в слизи и чешуе, отчаянно, грязно матерился, просил о помощи, но никто не спешил к нему на выручку.
— Ну, что козлы? Кто следующий? — гаркнул Гоша, но желающих не нашлось.
Корнеев включил рацию и сообщил в инспекцию о случившемся.
— Высылаем катер вместе с милицией, — последовал ответ.
От заставы к ребятам вскоре прибежал заместитель командира. Гоша издалека узнал его.
— Что тут случилось? — спросил офицер у всех.
Поселенец отвернулся. Офицер подошел вплотную:
— Зачем разыгрываете комедию? Мстите за недавнее? Пакостный человечишко! Или не знаете, что у нас есть своя квота на лов рыбы для питания солдат? Мы — не браконьеры! И не вам, зэку, указывать нам, защитникам отечества!