Дикое Сердце 1 часть
Шрифт:
– Ну конечно. Я и слова никому не скажу. Это я умею. Я молчу о таких вещах, сеньора Айме. Если бы я заговорила, сеньора Айме, если бы заговорила…
Горничная-туземка многозначительно улыбалась двойным рядом белоснежных зубов, счастливая и довольная, что достигла такого доверия, и новая хозяйка откроет ей двери личной жизни. Такая понятная и простая, она, вероятно, не самая неподходящая сообщница; но буря страстей уносила Айме. Она нуждалась в ком-нибудь и была не в состоянии мыслить здраво.
– Моника, не уделишь
– Конечно. Как пожелаешь, Ренато, – они стояли в фойе, примыкающем к просторной столовой. Моника и Ренато едва опробовали кофе и коньяк, поданные после ужина. Хуан только что ушел, и Моника вздохнула уверенней. Присутствие Ренато все еще было для нее драгоценно. Она наслаждалась его присутствием, как лакомством, вызывающим беспокойство и горечь в напряженные и тревожные минуты, даже предчувствуя опасность катастрофы.
– В первую очередь, я хочу поблагодарить тебя. Ты единственная, кто не сбежал, кто разделил нашу трапезу с Хуаном.
– Айме больна, а мама…
– Да, знаю, страдает от мигрени. И у моей матери будет мигрень несколько дней, пока Хуан в доме. А что касается болезни Айме, думаю, она преувеличивает, ведь ей тоже неприятен бедный Хуан.
– Она тебе сказала?
– Откровенно сказала. Я спросил ее и, как всегда, она искренна со мной, и за это я ей благодарен. Но мне хочется, чтобы она относилась к Хуану любезней и отзывчивей!
– Не думаю, что Хуан сочетается с духом этого дома. Ты и сам это понимаешь, Ренато. Он не выглядит довольным. Почему не позволишь ему уехать?
– Я позволю, что еще мне остается! Но как нелепа недоброжелательность к Хуану. Он мрачный и угрюмый, потому что много страдал. Это очень длинная и долгая история. Я расскажу тебе ее как-нибудь в другой раз, хотя по правде, в этой истории много темных пятен. У отца перед ним было огромное обязательство, но оставим папу, хотя он и связан с этим. Я хочу изменить рабочий режим в Кампо Реаль. Мы начали с самого срочного – больных, но приложить руку нужно ко всему. Само собой, для этого мне нужен старый Ноэль, и посмотри, какое совпадение. Я думал послать за ним на следующей неделе, и недавно мне передали, что он задержался на половине пути из-за сломанного колеса наемной повозки. И естественно, я послал за ним другую. Что с тобой? Ты так неспокойна.
– Со мной ничего не происходит. Столько всего, что…
– Мы все постепенно решим. Если ты не слишком устала, выйдем посмотреть, не приехал ли Ноэль. Боюсь, что и его присутствие не принесет радость маме.
– В таком случае?
– Ей не по нраву пойти против Баутисты, но я готов покончить с его злоупотреблением власти. Его присутствие здесь – зло, которое следует искоренить, и нужно действовать решительно. Слышишь? Кажется, подъезжает карета. Пойдем!
– Сеньор Ренато с сеньоритой Моникой вышли в сад, потому что подъехала повозка, но они ждали какого-то другого гостя. Такая большая карета, с заказами сеньориты Моники для больных, о которых она печется. Так что они занялись сумками и пакетами, – сообщила Ана,
– А Хуан? С ними был Хуан?
– Как бы не так! Хуан поел и ушел из столовой, сказал, что ляжет спать. Но как бы не так. Он пошел узнавать, дали ли мальчику, которого он привез с собой, поужинать. И сказал Эстебану, чтобы того не отправляли в комнату для слуг, потому что Колибри, так зовут негритенка, должен спать с ним в той же комнате.
– И где он сейчас?
– Гуляет с мальчиком во втором дворике и молчит.
– Послушай, Ана. Позови этого ребенка, уведи его куда-нибудь, чтобы оставить Хуана одного.
– Для чего, хозяйка? – удивилась служанка.
– Не спрашивай; делай, что говорю. Посмотри, тебе нравится это кольцо? Возьми его. Оно твое. Для тебя. Но выполни мое поручение. Иди.
– Мой хозяин…
– Что такое, Колибри?
Хуан бродил с мальчиком по двору, но не смотрел на него и не разговаривал. Он погрузился в горькие мысли, и когда тот с ним заговорил, то словно пробудился ото сна, полного зловещих образов. Его немного успокоило маленькое и темное лицо друга.
– Мы останемся в этом доме, хозяин? На кухне говорили, что останемся навсегда, что вы будете управлять, и выгонят очень злого человека, который сейчас управляет. Но когда он пришел, все замолчали. Это очень скверный старик, капитан! Он пришел и молча ударил ногой кошку, которая пила молоко. Он правда очень нехороший, ведь кошка ничего ему не сделала. Это правда, что говорят, хозяин?
– Нет, Колибри, неправда. Завтра мы уедем из этого дома.
– И не увидим новую хозяйку? Не станем ее искать?
– Нет новой хозяйки, Колибри, – вздохнул Хуан с глубокой грустью. – Мы снова уедем на «Люцифере». Возьмем курс в море, и больше не вернемся на Мартинику.
– А как же большой дом, что вы хотели построить там, в горах? А все красивые вещи, о которых вы думали, хозяин?
– Всему пришел конец, Колибри. Уедем, и не вернемся больше!
– Пс… пс…! – тихо позвала служанка-метиска.
– Что такое? Что происходит? – рассердился Хуан.
– Я позвала мальчика, сеньор Хуан. Позвала, чтобы увести с собой. Вы поговорите наедине, – прошептала Ана таинственно. – С вами хотят поговорить, и чтобы никто не знал.
– Кто хочет поговорить?
– Не кричите. Нельзя, чтобы кто-то узнал. Ступайте в тот темный угол и не кричите. Говорите тише. Это секрет. Хозяйка не хочет, чтобы кто-то узнал.
– Хозяйка? Какая хозяйка? – спросил Хуан, но вскоре понял и воскликнул: – Айме!
– Пс… Не кричите… Не кричите… – умоляла Ана. И удаляясь, приказала: – Пойдем, мальчик.
Хуан оцепенел, потрясенный от удивления и гнева, а также дикой радости. Айме там, в нескольких шагах. Он угадывал ее очертания в темном углу, и приблизившись, увидел бледное лицо, дрожащие губы, умоляюще протянутые руки. Непроизвольно он понизил голос. Возможно, его душило биение сердца, которое бушевало, или необъяснимый озноб, пробежавший по спине: