Дипломатические комментарии

Исии Кикудзиро

Япония, в качестве представителя дальневосточной цивилизации, могла по праву ожидать, что один из ее сынов всегда будет иметь место в Международном суде. Если японцы твердо рассчитывают на постоянное место судьи, они должны позаботиться о кандидатуре человека самых высоких качеств. Теперешний их представитель доктор Ман Ода является человеком требуемых качеств, но срок его пребывания в Суде вскоре должен закончиться. Если он не будет иметь желания оставаться на другой срок, нельзя терять времени и надо заняться поисками подходящего преемника. Следует заметить, что в прошлом японские ученые в общем не занимались тщательным изучением иностранных языков, вследствие этого лишь в некоторых случаях они имели возможность высказывать свои ценные мнения на иностранных языках. Это препятствие, к несчастью, приводит к тому, что большинство выдающихся японских ученых неизвестно за границей. В отличие от того, как решается вопрос о постоянных местах в. Совете, которые предоставляются первоклассным государствам, выборы судей в Международный суд основываются на голосовании всех членов Лиги. Если таким образом Япония выдвигает своего кандидата и имя последнего недостаточно популярно или он не имеет достаточной поддержки, чтобы быть рекомендованным: представителям других стран, он, по всей вероятности, провалится на выборах. Для того чтобы его интеллектуальная сила могла быть оценена за границей, японский ученый должен быть в состоянии читать лекции

и писать на языке, понятном для иностранцев. Но большинство выдающихся японских ученых читают лекции и пишут только на японском языке, который по природе вещей является ценностью в весьма ограниченных пределах. Точно так же официальная японская информация редко появляется па одном из официальных языков Лиги. Приходится сожалеть, что вне области медицинских и естественных наук японские ученые неизвестны миру. Японская армия и ее флот заслужили уважение других государств, японская торговля и промышленность, несмотря на их недостатки, тоже играют активную роль на международных рынках. Но в области политических наук и юриспруденции достижения Японии сильно отдалены и неясны для других. Поэтому японские представители в Лиге наций, когда ставится вопрос о выборе судей в Международный суд, чувствуют себя неважно. Благодаря упомянутой раньше резолюции Ассамблеи Лиги, выразившей пожелание, чтобы при выборе судей в Постоянный суд учитывались географические соображения, для того чтобы было обеспечено надлежащее представительство нескольких цивилизаций, религий и расовых психологий с разных концов земли, а также благодаря настойчивости японских представителей, подчеркивавших важность этой резолюции, Япония до сих пор избегла стыда быть пропущенной при выборах в Суд. Но полагаться целиком на резолюцию Ассамблеи является делом рискованным. Вместо того чтобы рассчитывать при выборах в Международный суд на свое расовое отличие и религиозные убеждения, японцы должны своими научными трудами добиться репутации, которая сама по себе обеспечит им эту честь. Надо надеяться, что эта сторона дела привлечет к себе внимание научных кругов Японии.

По общему убеждению, Постоянный международный суд является международным трибуналом, занимающимся только делами юридического характера. Это представление ошибочно. Статья XIV устава Лиги устанавливает: «Суд компетентен выслушивать и решать всякий спор международного характера, который заинтересованные стороны передадут ему на рассмотрение». Таким образом, основные положения, предусматривающие организацию Суда, указывают, что он может рассматривать споры не только юридического характера, но также и политического характера, тем более что все международные споры являются более или менее политическими спорами. Толкование договора, например, на первый взгляд кажется вопросом строго правовым. Но благодаря последствиям, которые толкование может иметь в отношениях между заинтересованными сторонами, оно приобретает политическое значение и возбуждает общественное мнение. Чтобы иллюстрировать это положение, можно привести вопрос о национальности иностранных граждан, родившихся в Тунисе. Этот вопрос вызвал разногласия между Францией и Италией, и они перенесли спор в гаагский трибунал. Вопрос был поставлен в судебном порядке, но спор относительно определения положения иностранцев, который при поверхностном взгляде является только вопросом права, был, поскольку это касалось Франции, серьезной политической проблемой, так как оказывал влияние па вопросы финансов и обороны.

Со времени своего образования Международный суд выслушал около 20 дел, и все они были двойственного, т. е. юридического и политического, характера. Из этого примера видно, что если судьи, которые рассматривают дело в Международном суде, будут рассматривать его только глазами адвоката, они не отвечают своему назначению. Помимо юридических знаний, судьи должны иметь некоторую долю политического суждения, и на основании этого Лига в поисках кандидатов на должности судей в Международном суде склонна благожелательно относиться к кандидатурам профессоров университетов, а не судей и адвокатов, к кандидатурам ученых, занимающихся политическими и экономическими вопросами, а не юристов.

Как было уже указано, Постоянный международный суд Лиги наций является не обычным судом, а учреждением, имеющим целью мирное разрешение разногласий между государствами как юридического, так и политического характера. Чтобы примирить государства в серьезных политических спорах, требуются услуги Совета Лиги, по для разрешения мелких споров между государствами Международный суд особенно подходит. Так как Суд является постоянным учреждением и так как нигде в мире не имеется трибунала, подобного ему, его порядок дня бывает очень стеснен большим количеством вопросов, поставленных перед ним. Поэтому требуются частые специальные сессии.

Изложенное выше затрагивало только обычные функции Международного суда. Но в добавление к ним Суд по решению Ассамблеи или Совета призван высказывать свое мнение по переданным ему делам, и ему приходится давать довольно много разных заключений. Эти дополнительные обязанности предусматриваются последней фразой статьи XIV устава Лиги, которая гласит: «Суд может давать также свои заключения по поводу любого спора и вопроса, переданных ему Советом или Ассамблеей».

До настоящего времени Ассамблея не обращалась к Суду за его мнением, но Совет часто требовал его заключения, и так как Суд в таких случаях давал весьма обоснованное мнение, всеобщее уважение к нему, как к органу, дающему свое заключение, постоянно возрастало.

6. Секретариат Лиги

Прежде чем закончить эту главу, будет уместно сказать несколько слов о Секретариате Лиги. Организация и деятельность Секретариата являются предметом удивления, и надо видеть его собственными глазами, чтобы поверить в возможность такой согласованной, высоко дисциплинированной и плодотворной работы сотни чиновников, собранных со всех концов света по усмотрению генерального секретаря.

Генеральный секретарь является одновременно родителем и добрым гением Лиги. Автор пользуется случаем, чтобы привести несколько замечаний, которые он когда-то записал относительно генерального секретаря Лиги:

«Большой авторитет, достигнутый Лигой наций за сравнительно короткий период со времени ее образования, является частью результатом того обстоятельства, что Лига удовлетворяет потребность, которую ощущает усталое от войны человечество, и частью результатом воодушевленной поддержки, оказанной Лиге значительным числом крупных государственных деятелей; достаточно назвать покойного Буржуа из Франции и лорда Бальфура из Англии. Однако лицом, которому Лига больше всего обязана своим успехом, является генеральный секретарь сэр Эрик Друммонд. Сэр Эрик имеет три качества — большой административный талант, способность к самому напряженному труду и, наконец, изобретательность и серьезность. Нет никакого сомнения, что приобретенным влиянием Лига обязана тому, что во время критического периода ее образования она пользовалась услугами такого идеального человека, как сэр Эрик.

Когда по окончании наполеоновских войн открылся конгресс в Вене, на сцене появился человек необыкновенных способностей — шевалье фон Генц, проницательный, мудрый, красноречивый, с немалым писательским талантом. Его слава быстро распространилась по всей Европе,

и в его время ни одна конференция международного характера не собиралась без его участия как ее главного секретаря. Карьера и характер фон Генца и сэра Эрика Друммонда поразительно похожи друг на друга, и трудно найти в мировой истории еще несколько людей с таким сходством. Как наполеоновские войны, кроме значительного числа известных воинов, выдвинули великого фон Генца, так и мировая война произвела не только великих генералов, но и государственных деятелей и дипломатов, среди которых сэр Друммонд занимает выдающееся место. И сэр Эрик Друммонд и фон Генц до мирной конференции оставались почти что неизвестными, но как только они вышли из неизвестности, их крупный ум, их творческая и быстрая мысль и их замечательные способности вскоре сделали их господствующими фигурами на сцене. Имея одинаковый титул генерального секретаря, оба эти человека возвысились над крупными фигурами соответствующих конференций, вносили и составляли большинство выдающихся предложений, которые приписываются разным лицам, присутствовавшим на конференции. Так же как Генц был господином положения в начале XIX века, точно так же в начале XX века сэр Эрик Друммонд прокладывал пути мира для новой эры. Оба человека обладали удивительным гением и неустанной энергией. Ни один из них не допускал, чтобы срочные дела завтрашнего дня препятствовали им принимать участие в различных приемах, на которых они были приятнейшими гостями, охотно пившими вино, занимавшими интересными разговорами и уходившими последними с приемов. Оба были писателями редкого таланта. Французский язык Генца, говорят, был равен языку лучших современных ему французских писателей, точно так же ежедневные диктовки стенографисткам сэра Эрика являются превосходными литературными произведениями. Оба имели способность к быстрому составлению проектов парламентских решений. В искусстве записи протокола заседаний, говорят, Генц не имел себе равного среди современников. То же самое верно относительно сэра Эрика, который являлся предметом зависти молодых людей из секретариата Лиги. Какая бы пи происходила заминка в работах Совета, сэр Эрик быстро предлагал выход из создавшегося положения. Если Совет возражал против его плана, у сэра Эрика был готов второй план, и если были возражения также и против этого плана, он имел взамен третье и четвертое предложения. Действительно, его изобретательность была неистощима. Если судить по мемуарам князя Меттерниха, Генц обладал теми же талантами.

Пруссаки обвиняли фон Генца в измене своей родине — Пруссии, потому что он жертвовал ее интересами, чтобы помочь благополучию Австрии, страны, приемным сыном которой он стал. Однако, если вспомнить, что местом его рождения была Силезия, которую вытянул у австрийской Марии-Терезии Фридрих Великий прусский, вряд ли можно сказать, что он предал свою родину. По имевшимся сведениям, фон Генц питал слабость к деньгам, поэтому были неизбежные подозрения в отношении его честности. Надо принять во внимание и другую сторону, что одновременно с должностью генерального секретаря мирной конференции он был личным секретарем князя Меттерниха, что должно было делать трудным для него сохранение строгой беспристрастности в своей работе.

Сэр Эрик Друммонд был совершенно свободен от коварных сплетен, связанных с его официальной позицией, которые возникали относительно фон Генца. Действительно, раздавались голоса со стороны англичан, критиковавших сэра Эрика за то, что он пренебрегал благом Англии в своем рвении в интересах Лиги. Но такая критика является доказательством замечательной честности сэра Эрика и скорее увеличивает, чем уменьшает наше уважение к этому человеку. Он англичанин и патриот, но он порвал свои связи с британским правительством и работает теперь в качестве генерального секретаря Лиги наций. В таком качестве он больше не англичанин, но верный слуга Лиги. Однако особым достоинством сэра Эрика является то, что он одновременно и англичанин и лояльный слуга Лиги. Секретариат Лиги имеет много верных работников, но ни один из них В своей верности не может сравниться с преданностью сэра Эрика. После внимательного рассмотрения этого вопроса мы с уверенностью можем заявить, что высокое положение Секретариата Лиги в настоящее время не является случайным».

Глава восьмая

Разоружение

1. Риск войны

Согласно последнему обзору, составленному Статистическим бюро японского кабинета, население, богатство, общие государственные расходы и военные расходы различных государств представляются приблизительно следующими:

Как видно из этой таблицы, сумма ежегодных расходов на вооружение семи государств равняется приблизительно 5 174 миллионам иен. Доход японского народа на душу в год составляет 218 иен, а тяжесть государственных расходов на душу составляет 28,83 иены, или приблизительно 13 % от дохода. Из 28,83 иены государственных расходов 7,68 иены, или приблизительно 26 %, идут на военные расходы. Если сравнить доход с тяжестью расходов на вооружение в нескольких странах, то окажется, что итальянцы несут наибольшую тяжесть, тратя на оборону 11,74 иены, или 4,5 % их общего дохода, равного 260 иенам на душу. Дальше идут японцы с 3,5 % их дохода, за ними — французы с 3 %, потом — англичане с 2,6 %, за ними — немцы с 1,2 % и, наконец, американцы с 0,9 %. Тяжесть национальной обороны меньше всего у богатых американцев и англичан и наиболее велика у относительно бедных итальянцев, японцев и французов. Такое положение дел является ненормальным. Что касается доли расходов на вооружение к общей сумме государственных расходов, она наиболее высока в Японии, достигая 26,7 %, и значительно выше, чем в других странах, в Италии—21 %, за ней идет Америка с 19 %, Франция с 16 %, Россия с 15 %, Великобритания с 13,8 % и Германия с 7 %. Рассматривая вопрос со всех точек зрения, нужно сказать, что тяжесть вооружения, которую несет на себе японский народ, чересчур велика. За исключением' англичан и американцев, ресурсы и доходы которых велики, военная тяжесть других народов, показанная в таблице, не может выноситься ими бесконечно.

Чтобы создать и укрепить силу государства, нет более действительного пути, как уменьшить наибольшую статью государственных расходов, а именно расходы на вооружение. Другие административные расходы, как правило, являются производительными расходами, и если они слишком сильно уменьшаются, это может оказать неблагоприятное влияние на силу нации. Из непроизводительных расходов расходы на вооружение могут быть сокращены без вреда для экономического положения страны.

Но если, однако, не будет общего соглашения между всеми государствами об уменьшении военных расходов, ни одно государство без ущерба для своей безопасности не сможет значительно уменьшить эти расходы. Отсюда возникает движение, стремящееся к сокращению вооружений одновременно и по общему согласию.

Предыдущие абзацы ставили вопрос о сокращении вооружений с точки зрения внутренних условий. Но имеется и другая сторона в этом вопросе — ограничение вооружений, очевидно, способствует международному миру.

Первый параграф статьи VIII устава Лиги гласит:

«Члены Лиги признают, что укрепление мира требует уменьшения вооружений до наиболее низкого уровня, совместимого с национальной безопасностью и с необходимостью принуждения общими усилиями к выполнению международных обязательств».