Дневник (1964-1987)
Шрифт:
У меня такое чувство, что основные идеи, высказанные там, являются новым мировоззрением, точнее эскизом нового мировоззрения, которое шире и, что особенно для меня дорого, одухотвореннее господствующих взглядов. «Гипотеза несводимости» — может быть так можно назвать то, что там излагается. Записанное в этих тезисах — мое собственное. Если потом окажется, что кем-нибудь и где-нибудь высказано было что-либо подобное — тем лучше: ибо, когда два человека совершенно не зависимо друг от друга приходят к одному и тому же выводу, — есть надежда, что в их взглядах содержится истина.
1966 год
1
Встречали Новый год у Коляны. Никого посторонних не было. Отсутствие интересных впечатлений и некоторое нездоровье — его и мое — обесцветили встречу, было скучновато. Днем сетовал на детей по разному поводу. Один не позвонил, чтобы поздравить с наступающим Новым годом; другой ведет какой-то неинтеллектуальный образ жизни; третья эгоистична. Одна Женя, как всегда, терпелива, ровна, заботлива, а я ипохондрик и несправедлив к людям, даже к любимым.
4 января.
Видел «Земляничную поляну» Бергмана. Очень хорошо. Молодому этот фильм, наверно, оценить труднее, а мне многое из того, о чем там говорится, знакомо по опыту. Когда я уезжаю из дому, когда я только переступаю порог, чтобы отправиться в командировку, я сразу и очень остро чувствую свое одиночество. Одиночество, как и все на этом белом свете, сложно. В нем то же есть хорошее, хотя оно очень горько. Вернее, и одинокому бывает хорошо и именно оттого, что он один. Вот эта горечь одиночества, овеянная лиризмом, иногда полная до краев хорошей грусти, которая оказывается вдруг и неожиданно для тебя самого рядом со страхом от того, что ты — пожилой человек один и нездоров — вот это Бергман в своем фильме показал нам, сумел это сделать.
9 января.
Мне бы хотелось скорее кончить свои тезисы, а потом написать по этим тезисам текст. Но к цели я иду с большими остановками и не потому что ленюсь, а просто надо, чтобы мысли отстоялись и прояснились. Так для меня основные идеи, высказанные там, принесли много радости, были спасительными, помогли освободиться от чувства неудовлетворенности, которое мучило меня, ибо господствующие взгляды не решают, по моему мнению, многих проблем, и не вмещают многих духовных ценностей, которыми жили и живут люди, по всему этому, мне кажется, что идеи, высказанные мною в тезисах, помогут и другим найти пути к необходимой широте мировоззрения. Мне жаль, если я не смогу изложить эти мысли достаточно убедительно или если не успею.
Очевидно, что опубликовать этот будущий текст я не смогу, поэтому мне бы хотелось сохранить его — может быть, потом публикация станет возможной, т. к. станет понятным, что кроме добра я ничего не хотел.
14 января. Сегодня целый день мучаюсь оттого, что раньше в этих записях дал такую преувеличенную оценку своим тезисам. В них очень много сырого и незрелого. Но основная мысль, высказанная там, мне и сейчас кажется правильной, она принесла мне облегчение и радость, и вот я увлекся и, наверно, переоценил все это. Только время может поставить все на свои места. Я просто сейчас не в силах дать своим мыслям правильную, объективную оценку. Подождем.
Принцип несводимости
Если хотите, любите женщину, но не забывайте поклоняться бесконечному.
(Написано: сентябрь 1965 г. — январь 1966 г.)
______________________________
Я бы хотел, чтобы в случае моей смерти эти тезисы были бы сохранены и переданы в честные руки для возможного использования в будущем. Январь 1966 г.
______________________________
1. Ни одно учение не выражает всей истины, а там, где часть ее выдается за всю, — там начинается догматизм и произвол. Это подтверждает история народов, науки, философии и религии. Поэтому, мне кажется, нам следовало бы с большим уважением относиться к воззрениям друг друга и наших предшественников. Особенно это касается тех воззрений, которые либо оставили в жизни людей яркий след, либо значат для человека много в настоящее время. Внимательное и доброжелательное изучение мыслей и чувств человечества принесло бы нам куда больше пользы и счастья, чем приносит навязчивая уверенность в своей непогрешимости.
2. История философии — это история построения моделей мира. Частные знания о мире являются элементами, на основе которых создаются модели. Поскольку практика людей доказывает, что наши частные знания о мире уточняются, становятся правильнее, постольку, надо думать, и модель мира в целом приближается к своему оригиналу, хотя она всегда будет бесконечно далека от него.
3. Пока существуют люди, этому моделированию не будет конца. С одной стороны потому, что частные науки даже все вместе не способны создать правильную картину мира, так как целое более суммы своих частей и должна быть, следовательно, такая дисциплина, предметом которой было бы именно это целое. С другой — потому, что сами части, т. е. наши частные знания о мире, совершенствуются, а, следовательно, элементы модели меняются, что влечет за собой изменение и самой модели.
4. Первое впечатление от истории философии таково, что сменяющиеся модели мира отрицают друг друга, и что преемственности между ними нет. Однако, история философии соединяет в себе, говоря фигурально, как бы свойства частицы и волны, т. е. она прерывна потому, что одна модель, как целое, предлагается взамен другой или других, но она, одновременно, и непрерывна, потому что последующая модель создана из элементов (частных знаний), которые тесно связаны с предыдущими элементами, служившими «материалом» предшествующих моделей.
5. Если мы проследим за развитием частных знаний, то обнаружим, что одно понимание вещей и явлений (сменяемое) низводится другим (сменяющим) на степень частного случая; оно оказывается не просто неверным, справедливым, но лишь в ограниченной сфере (геометрия Эвклида, движение по Аристотелю и т. п.). Конструируемые на основе частных знаний общие картины мира должны быть в силу этого, все более и более емкими. Однако им, как моделям целого, присуще противоречие, лежащее в природе самого целого и выступающее известное время не в своем единстве, а в форме противостоящих друг другу противоположностей. Одни модели исходят из элементов систем, фиксируют и абсолютизируют их, считая подлинной реальностью только эти элементы мира, которые даны человеку в ощущениях. Другие модели фиксируют и абсолютизируют реалии, возникающие в системах, но делают это, абстрагируясь от элементов, составляющих эти системы. Так возникают материализм и идеализм.
6. Материализм. Основные вехи его развития. Стремясь понять единое через единичное, исходя из единичного, материализм постепенно абстрагируется от его (единичного) качественных определений (вода, огонь, атом, пространство и т. д.). В результате возникает понятие материи, которым подменяется понятие мира, как целостности. Однако понятие материи бессильно это сделать, так как оно полностью сохраняет признаки своего происхождения, т. е. остается понятием из мира конечного («объективная реальность, которая дана человеку в ощущениях»). Признаваемая множественность форм материи не спасает положения — материя от этого не становится внутри себя бесконечной, и как понятие оказывается неспособным отразить целостность мира, его бесконечную природу. Это ряд взаимодействующих элементов, но не целостность.