Дневник черной смерти
Шрифт:
Мор по-прежнему свирепствовал, распространяясь по деревне, словно огонь. Безнадежность и меланхолия саваном окутали Эйам.
Так продолжалось до седьмого дня.
– Как ты сегодня, маленькая? – спросила Кэт. Вопрос был риторический; она не ожидала ответа от девочки, лежащей на тюфяке, разложенном на церковном полу.
Когда Кэт в последний раз осматривала ее, та, казалось, была на грани смерти.
– Гораздо лучше, спасибо, – ответила девочка.
Голосок звучал слабо, но уверенно. Кэт удивленно склонилась над ней.
– Поразительно.
Она напоила девочку и отправилась на поиски Алехандро. Он был занят с очередным больным. Кэт потянула его за руку, не обращая внимания на протесты.
– Ты должен пойти со мной и своими глазами увидеть кое-что.
Девочка лежала на тюфяке и улыбалась. Кэт пригладила ей волосы и посмотрела на Алехандро.
– Она поправляется, – потрясенно произнес он.
– Вчера она была так плоха, что я не сомневалась – это ее последняя ночь. – Кэт пробежала взглядом по лицам лежащих вокруг и, как предполагалось, умирающих людей. – Я заметила кое-что странное, p`ere. Многие из тех, кто мужественно помогал больным и определенно должен был заразиться, так и не заболели.
Алехандро был так занят, ухаживая за больными, что сам не замечал этого. Но сейчас…
– Ты права, – с удивлением согласился он.
То, что он увидел в церкви, подтверждало это впечатление. Мужья, ухаживающие за женами; дети – дочь портного, к примеру, – заботящиеся о заболевших родителях. И никто из них не чувствовал недомогания.
– Если только не изменилась природа самой чумы, – прошептал Алехандро, – а свидетельств этого я пока не вижу, что же получается? В Эйаме есть нечто, защищающее его жителей.
Человек из Эйама стоял над грудой продуктов, не так давно оставленных на краю кладбища. Дотащить их будет нелегко, но он с радостью сделает это, поскольку сильно проголодался. Среди продуктов был свежий хлеб; почувствовав его запах, человек начал истекать слюной.
«Кому повредит, – подумал он, – если я возьму один каравай себе?»
Зато как приятно будет набить живот! Для многолюдной деревни, где к тому же полно больных, которые вообще не едят, одним караваем больше, одним караваем меньше – какая разница.
Ориентируясь по запаху, он нашел хлеб в третьем узле – все еще теплый, с незатвердевшей корочкой, наверное, только-только вынутый из печи.
Он обхватил руками каравай, наслаждаясь его теплом; день был прохладный, небо серое и угрожающе низкое. Человек поднес хлеб к носу, втянул сдобный запах и только собрался откусить первый кусок, как каравай взорвался.
Человек пронзительно вскрикнул, выронил оставшиеся в руках куски и перевел взгляд в направлении, откуда прилетела стрела.
Неподалеку в лесу сэр Джон Шандос рассмеялся. Повесив лук на петлю у седла, он протянул открытую ладонь Бенуа, который с раздосадованным видом положил в нее монету.
– Осторожнее заключайте пари, – сказал Шандос. – Ничего, может, в следующий раз повезет.
Он пришпорил коня и в сопровождении Бенуа выехал из леса. Они подскакали к ошеломленному человеку. Увидев их, он поднял руки, неудержимо дрожа.
– Не смей воровать! – сказал Шандос, остановившись в нескольких шагах от человека.
Тот рухнул на колени.
– Держитесь подальше, сэр, у нас чума!
– Мне известно об этом. Я видел флаг. И меня трогает великодушие ваших соседей, приносящих продукты больным. Я расскажу об этом королю, который, конечно же, вознаградит их. И еще я расскажу жителям деревни о том, что ты собирался сделать. Им это вряд ли понравится. Позор! Ты хотел украсть то, что предназначалось для всех.
– Мне ведь тоже кое-что причитается, сэр, – все еще дрожа, ответил человек. – Я просто взял свою порцию немного раньше, только и всего.
– Гораздо раньше, по-моему.
Конь Шандоса фыркнул и встал на дыбы; человек отшатнулся, чтобы не угодить под копыта.
– Как жители деревни справляются с этой напастью? – спросил Шандос, сверху вниз глядя на него.
– Пока хорошо, сэр, хотя мы по-прежнему в страхе. Многие умерли.
Шандос перевел взгляд на ряд свежих могил.
– Выражаю соболезнование от имени короля и от своего собственного. Но скажи – в деревне есть целитель или цирюльник, чтобы пускать кровь тем, кто заболел?
Мужчина заметно разволновался.
– Ну нет, сэр, ни того ни другого. Но нам повезло – вместо них у нас объявился лекарь… путешественник, который пришел в деревню за неделю до эпидемии. И с ним леди… его дочь, так он говорит.
– Вот уж действительно повезло так повезло… И как это лекарь так кстати оказался под рукой, когда чума дала о себе знать?
Человек, на которого странный рыцарь явно произвел устрашающее впечатление, тем не менее задумался, с чего это тот проявляет такое любопытство.
– Не знаю, сэр.
– Действительно. Вот разве что он принес чуму с собой, чтобы потом заработать славу на ее исцелении.
– Ох, нет, сэр! – воскликнул мужчина. – Старейшины говорят, во всем виноват Ковингтон. Он, вопреки указу, пронес в деревню рулоны шерсти из Лондона.
– Ну, раз старейшины так говорят, значит, лекарь тут ни при чем, это просто совпадение. – Шандос наклонился и понизил голос. – Хочу кое-что рассказать тебе, ради блага вашей деревни. Я слышал о странствующем лекаре, которого видели неподалеку от Виндзора в компании красивой белокурой женщины. Этот человек еврей, а она ведьма. И, говорят, у них при себе тот самый яд, которым отравлены родники по всей Франции.