Дневник
Шрифт:
…На встрепанную голову надела сегодня большой зеленый платок, крестилась православным крестом и с нехорошей улыбкой говорила:
– Подайте милостыньку, Христа ради, подайте нищему копеечку.
Смеялись. Мама качала головой.
Со смеющимися и восхищенными глазами, поверив в мою игру, мне подали монетку.
И тогда, бросив игру и платок, в торжествующей издевке над собой и над всем прекрасным и высоким я весело крикнула:
– Ну, вот – мне и заплатили! Je suis pay'ee! [359]
359
Мне заплатили! (фр.).
В великолепных глазах смех сменился испугом, печалью и порицанием.
– Отдайте монету.
– Нет! О, нет. Я получила то, что просила. Я нищая, я бродяга. Мне подали грош – я просила другого, но мне подали грош. И я счастлива.
Катюша Маслова, сколько вы стоите?
…Большая, большая грусть. Беззлобная и почти нежная.
360
С 1927 г. в СССР стало разворачиваться массовое движение по подготовке всех граждан к противовоздушной и противохимической обороне (ПВХО). Значительный вклад в это движение вносило Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству СССР (Осоавиахим), созданное в 1927 г. Центральный совет Осоавиахима разработал нормы комплекса «Готов к противовоздушной и противохимической обороне», введенные в действие в 1934 г. По этим нормам в стране проводились соревнования, в которых участвовали сотни тысяч человек.
25 июня, четверг
Изнурительно хорошая сверкающая погода. В газете пишут, что такая жара – без перерыва, без единого облака, без единого дождя – наблюдалась в Петербурге только в 1743 году. Если эта историчность пика температурной кривой может служить утешением, я считаю себя утешенной.
Сверкающая жара. Другого слова мне не подобрать. Небо, солнце, зелень, улицы. Люди – все нарядное, все южное, все сияющее. Иногда – поздно вечером – выезжаю с братом в Ботанический сад, где безлюдно, тихо и неурбанистично, где постройки Ботанического института [361] кажутся картинками из «Столицы и усадьбы» [362] или иллюстрациями к «Онегину». Давно отцвела сирень. Отцвела и моя Daphne Altaica, в аромат которой я влюбленно поверила в чудесное для меня лето прошлого года (чудесное потому, что в него и в причины, породившие его чудесность, верила тоже влюбленно и безгранично, вообразив, что я переживаю в действительности свои собственные сны и собственные и чужие поэмы).
361
Ботанический институт АН СССР был образован в 1931 г. в результате слияния Ботанического сада с Ботаническим музеем АН СССР.
362
«Столица и усадьба» (Петербург (Петроград), 1913–1917) – иллюстрированный «журнал красивой жизни», печатавший статьи по истории русской усадьбы и по искусству.
В этом году, попав в Ботанический сад лишь в июне, я застала лишь последние крохотные звездочки скромной и волнующей Daphne Altaica. И аромат их, сильный и нежный, отдаленно напоминающий запах туберозы, уже нес в себе элементы тления, умирания, обреченности на завтрашнюю гибель. К туберозе примешались запахи церкви в день отпевания: ладан, затхлость камня и легкая сладость разложения.
В Ботаническом сидим с братом и смотрим на небо, на ветки, на ковры зелени и линии дорожек. Прыгают лягушки, и летают жуки. В 11 часов старичок сторож обходит дорожки и равнодушно и устало звонит в колокольчик. Эдик называет это «изгнанием из рая». Входим в голубые и нарядные улицы почти жаркой ночи. В витринах – шелка и консервы, меховые пальто, вина и трикотаж. Пролетаем в такси над призрачной от своей неестественной красоты Невою: все голубое, мглистое, недвижное. Мой город – мой стеклянный город, – который я любила прежде не только духом: привязанность моя к нему жила и в теле, в крови. Помимо всего прочего, к Петербургу у меня была и чувственная любовь. Теперь все это абстрагировано, дематериализовано, этеризовано [363] , если можно так сказать. Город перерождается к лучшему и молодеет. Я перерождаюсь к худшему и старею… У нас с ним физический разрыв, как с любимым некогда человеком, к которому больше не тянет. Остаются воспоминания собственного и неразделенного творчества, ненужные сожаления, напрасные упреки себе и ясное сознание законченности, непреложной завершенности какого-то цикла. По-видимому, все-таки жизнь циклична. Эллипсоидная спираль – из ничего в ничто.
363
От лат. Aether – эфир.
Многого жаль, жаль.
Je vis une vie; peut-^etre cette vie est grande et belle.
Le sang du Сhrist est sur nous [364] .
Работы много. После сirripedia thoracica и температур японских течений приходят ко мне реки мира. Вчера занималась подготовительной работой и блуждала по географическим картам: в Малой
364
Я проживаю жизнь: быть может, эта жизнь велика и прекрасна. На нас кровь Христова (фр.).
365
Город на севере Ирака.
Сплю с открытыми настежь окнами. Сегодня забыла на окне вазу с моими прекрасными розами, чайными, красными и белыми. И утреннее солнце сожгло все мои прекрасные розы. Доживают свою жизнь только две красные – они наиболее выносливы и наименее любимы мною.
На днях умер Максим Горький [366] , и день его похорон был объявлен днем всесоюзного траура. Сколько людей прошло через жизнь этого гениального бродяги и умного и нежного наблюдателя! И как он творчески молчал последние годы, уходя в последних рассказах к дальним, к своим эпохам, которые он чувствовал и понимал и с которыми был дружен. Между ним и действительной жизнью сегодняшнего дня был тоже разрыв. А он был честный. Творчески отображать он мог только пережитое и понятое до конца. Тоже plusquamperfectum, длившийся в настоящем, но перешедший в бессмертное будущее славы и величия.
366
М. Горький умер 18 июня 1936 г.
А во Франции умер Анри де Ренье [367] , элегантный старичок с моноклем. Какие разные люди и славы!
Что же еще? От отца – милые письма с заботами о грядущей свободе: куда поехать, где жить. Мечтает о Ленинграде, уверен, что я сделаю все необходимые шаги и возьму его на иждивение. Не могу и не смею. В круг моего Дома впустить его больше нельзя, иначе катастрофа неминуема. А нутром думаю другое: да, да, впустить, смириться, уступить, прощая ему, простить себе и проститься с собою, служа ему, идти только по умным деловым и легким развлекательным колеям.
367
Анри де Ренье умер 23 мая 1936 г.
Не могу, не смею. На мне и со мною – жизни мамы и брата. А я их купила – и искупила. И беречь и сберегать их дано мне, мне, вот такой.
Получаю письма от Анты, от Кэто, от Ашхарбека. Не отвечаю. Любовь к эпистолярному искусству прошла тоже. Как мне нужно все-таки, чтобы любили не только меня, но и мои собственные надстройки (как говорил Боричевский), брачное оперение (как говорил Николь) и декорации (как говорю я сама).
Людей встречаю мало – и все неинтересных.
Настроение ровное и преимущественно молчаливое. Иногда веселое и звонкое, как у молоденькой девочки, которой очень хорошо жить на свете. Тогда умиляюсь себе и хвалю:
– Qualis artifex pereo! [368]
Со здоровьем неважно. Боли в левом боку подозрительно плевритного характера. С сердцем чуть легче. Нервная восприимчивость и раздражительность нашли свою точку концентрации: до физической боли страдаю от внешнего шума – крики детей во дворе, автомобили, трамваи, пилка дров, громкие голоса, радио, стуки ремонтов, пение.
От каждого стука, от каждого шума – рана.
А последующий стук срывает с этой раны повязки.
368
Какой артист погибает! (лат.). По свидетельству Светония, эти слова произнес римский император Нерон перед тем, как лишить себя жизни.
А дальнейший посыпает ее солью.
И так – целыми днями.
Как бы мне хотелось пожить в тишине! Как мне нужна тишина! И опять: с нею – страшно [369] .
23 августа, воскресенье
Это время, пожалуй, можно назвать периодом самых больших катастроф в моей жизни.
Крушение жизненных установок – и каких!..
Самая большая, самая сильная и трагическая любовь моей жизни была отдана отцу. Он мне стоил дороже всех и всего – и за него, за мою любовь к нему я платила щедро и всегда высокой ценой. Эта привязанность делала мою личность и ломала ее. Она была невидимым присутствием. Тень отца лежала на мне и на моей жизни – всегда и почти во всем.
369
Боричевский записал в дневнике 12 июля 1936 г.: «Встретил вчера Софью Казимировну. Неожиданно, у трамвая. Долго гуляли по набережной. Она – худая, как и прежде. Замуж не вышла. И говорит: у нее нет никакого энтузиазма. Нет веры ни в какое дело. Поэтому и дневников не ведет. И писем не пишет. Но живая и остроумная, как прежде» (ОР РНБ. Ф. 93. Ед. хр. 10. Блокнот 52. Л. 10, 11).