Дневники
Шрифт:
Если бы пишущие о театре и об актерах (тем более о больших мастерах, которые десятилетиями играют такие роли, как Отелло) проследили сценическую эволюцию Отелло — Мордвинова, многие из первоначальных мнений были бы поколеблены и работа Мордвинова получила бы более полную и достойную оценку.
Между тем время само написало итоговую рецензию на всю титаническую работу, проделанную Мордвиновым, пока физические силы и творческое вдохновение позволяли актеру на протяжении почти четверти века выходить на сцену в костюме венецианского мавра.
Летом 1940 года Мордвинов вернулся из Ростова в Москву и вместе со многими товарищами по работе в театре-студии Завадского и в Ростовском театре был принят в труппу Театра имени Моссовета, организованного на базе театра МГСПО.
Главным режиссером коллектива становится Юрий Александрович Завадский. Для актера наступает новый этап жизни и творчества, и по времени он совпадает с началом Великой Отечественной войны.
Осенью 1940 года, в свой первый театральный сезон в Москве после четырехлетнего перерыва, Мордвинов был введен в спектакль «Трактирщица» К. Гольдони на роль кавалера ди Рипафратты. Это был яркий комедийный спектакль с подчеркнуто условным оформлением (на сцене возвышался постоянно трансформирующийся, с подвижными стенами дом), с умышленно акцентированными страстями персонажей, с нарочито заметным отношением актеров к исполняемым ими действующим лицам.
Вместе с нахождением внутренней характерности образа кавалера, Мордвинов много внимания уделил поискам внешнего облика своего героя. Парик, подобный тому, в каком играют шиллеровского Фердинанда, был отвергнут. В одежде, в походке не должно было быть ничего, что могло сковывать действия, вносить в роль педантизм, ограничивать образ той или иной маской, столь характерной для народного площадного театра Италии. Здесь уместно вспомнить фотографии мордвиновского кавалера. На них можно увидеть крупного мужчину в огромных ботфортах, в белой, отороченной кружевами рубахе с открытым воротом. На голове — буйная, всклокоченная шевелюра, маленькая, клинком, бородка-эспаньолка, густые угловатые брови и смешные усы, торчащие в разные стороны. На сцене же Мордвинов был весь в движении — большой, краснощекий, темпераментный. Его женоненавистничество, казалось, было бес предельным. Он упивался им, гордился, красовался. А когда Мирандолина (эту роль исполняли В. Марецкая и О. Викландт) пробуждала наконец в кавалере любовь и торжествовала свою победу, в герое Мордвинова начиналась неистовая борьба чувств.
Не скупясь на краски, актер раскрывал и любовную катастрофу, и фантастическую ревность, и детскую растерянность перед случившимся, и тихую нежность, и громоподобную страсть. Смена чувств и настроений кавалера передавалась с калейдоскопической быстротой, вызывая то смех, то сочувствие зрительного зала. Но, пожалуй, главной причиной истинного комизма всей роли было точно уловленное и переданное актером противоречие между ослепительным богатством мужских достоинств кавалера и скудостью его ума.
Яркая постановочная театральность «Трактирщицы», талантливая игра актеров сделали спектакль очень популярным у зрителей, а в списке ролей Мордвинова появилась, может быть, самая комедийная роль из всех, сыгранных до и после встречи актера с театром Гольдони.
Первые спектакли «Трактирщицы» совпали с первыми месяцами Великой Отечественной войны. Бывало, что из-за налетов фашистской авиации представления прерывались, а заканчивались после отбоя воздушной тревоги. Но, несмотря на всю тяжесть испытаний, обрушившихся на Родину, люди шли в театр, и актеры с благодарностью дарили им свое искусство.
Дневниковые записи Мордвинова той поры полны мыслями о месте актера в ряду других профессий, о нужности творческого труда. Как и чем откликнуться на зов времени, на заботы страны? Театр имени Моссовета, как и все другие театры, ищет пьесу, созвучную событиям дня. Мордвинов считает, что сейчас, как никогда, следует героическим репертуаром, страстным раскрытием на сцене положительного характера ответить на повседневное проявление героизма. Он с удвоенной энергией репетирует роль комбрига Котовского в одноименном кинофильме, подбирает репертуар для выступления с эстрады.
Вместе с артистами других театров моссоветовцы начинают выступать в воинских частях, в госпиталях. Активно включается в эту работу и Мордвинов. Он читает «Макара Чудру» Горького, монолог Богдана Хмельницкого, сцены из «Трактирщицы». Позднее Мордвинов расширяет репертуар выступлений, читая лермонтовского «Демона», фрагмент из поэмы Маяковского «Владимир Ильич Ленин», отрывки из «Тихого Дона» Шолохова.
В начале Великой Отечественной войны Театр имени Моссовета, как и многие другие столичные театры, был эвакуирован в тыл. В Алма-Ате и Чимкенте коллектив сразу возобновил свою работу и в первых же спектаклях сумел быстро, по-фронтовому, откликнуться на события времени.
В 1942–1943 годах моссоветовцы поставили все лучшие пьесы о войне — «Накануне» А. Афиногенова, «Русские люди» К. Симонова, «Фронт» А. Корнейчука, «Нашествие» Л. Леонова.
Мордвинов в этот период много работал одновременно в театре и на киностудии. Участие Мордвинова в первой военной премьере театра — спектакле «Надежда Дурова» А. Кочеткова и К. Липскерова в роли Клименко (осень 1941 года), а также в эпизодической роли Васнецова в кинофильме «Парень из нашего города» не оставили заметного следа на творческом пути актера. Зато в двух других работах этого периода Мордвинов сумел создать значительные, впечатляющие образы военачальников. В последних числах октября 1942 года в Центральной алма-атинской киностудии был закончен производством фильм «Котовский», в котором Мордвинов выступил в заглавной роли легендарного полководца Красной Армии, а 5 ноября того же года театр показал премьеру пьесы «Фронт», где Мордвинов играл своего современника — талантливого генерала Красной. Армии Огнева…
Пьеса А. Корнейчука «Фронт», печатавшаяся, как известно, в газете «Правда», благодаря важности темы, злободневности незамедлительно была поставлена многими театрами страны. Почти одновременно в октябрьские дни 1942 года она была показана в Москве Художественным театром, Малым театром, Театром драмы. Вахтанговцы показали свою премьеру в Омске, Театр Красной Армии — в Свердловске. Все спектакли оказались очень интересными, не похожими друг на друга.
В Алма-Ате Ю. Завадский и Н. Мордвинов шли своим путем к решению спектакля и образа Огнева.
Огнев у Корнейчука — основная фигура среди положительных образов пьесы, он более других противопоставлен Ивану Горлову. В Огневе — правда и сила времени, совесть армии, надежда народа. Огнев один из тех героев пьесы, кто позволяет подойти к ее теме не как к узковоенной, а задуматься о творческом отношении ко многим сторонам жизни, поразмыслить, о месте человека, которое он должен занять в час опасности, нависшей над его Отечеством. Смел ли Огнев? Конечно. Но» это смелость особого рода. Она выражается не столько в непосредственном, открытом поединке с врагом, сколько в столкновении с могущественным, казалось бы, непререкаемым в своем авторитете (не говоря уже о занимаемом посте) командующим фронта Горловым. Романтичен ли Огнев? Безусловно. Эта черта его натуры проявляется и в той остроте и резкости, с какой он спорит с Горловым, и в той окрыленности, можно сказать, вдохновенности, с какой Огнев созидает свой собственный план. Романтикой пронизаны рыцарское отношение Огнева к своему воинскому долгу, его патриотические чувства к Родине, отеческая забота о людях, за жизнь которых он несет ответственность. И при всем этом Огнев вполне реальная фигура —, он не над народом, он из народа, он не отрывается от земли.