До мурашек
Шрифт:
Сегодня прохладно, небо заволокло серыми плотными тучами, и, стоит остановиться, чтобы перевести дух, как зябкий ветерок приятно остужает влажную кожу. Добегаю -добредаю до маленькой детской площадки и решаю здесь чуть размяться и уже поворачивать обратно к дому – положенные два с небольшим километра уже преодолены. Делаю несколько простых упражнений для спины и повисаю на турнике, когда фитнес браслет пиликает уведомлением.
Аккуратно спрыгиваю вниз, стараясь сделать упор на правую ногу, и замираю, видя высветившийся текст.
Неподписанный номер,
"Изменила маршрут? Ты всегда была трусихой"
И я улыбаюсь как последняя дурочка, прикрывая ладонью рот, и не могу перестать. Длинно выдыхаю, но мышцы лица не слушаются – губы так и разъезжаются в этой чёртовой глупой улыбке.
Караулил, значит? Ну, я знала, да…
Для того, чтобы ответить, мне надо лезть за телефоном в поясную сумку, но я не собираюсь это делать. Вместо вступления в сомнительную переписку хмыкаю себе под нос «сам трус» и, удовлетворенная уже этим, запрыгиваю обратно на турникет и начинаю подтягиваться.
Сквозь серые ватные тучи, затянувшие весь горизонт, вдруг пробивается солнце белыми ослепительными лучами - словно благословение падает на коричнево- белые вершины горного хребта вдалеке. И выглядит это настолько щемяще красиво, что, наверно, именно поэтому я рассеянно улыбаюсь почти до самого конца тренировки на площадке, и даже по дороге домой.
24. Гулико
– Мам, пап, доброе утро, - по очереди целую завтракающих родителей и направляюсь к большой турке на плите.
Мама как всегда не подвела – кофе мне оставили. Наливаю в кружку еще горячий напиток и, прикрыв глаза от удовольствия, делаю первый обжигающий глоток. Ничего лучше маминого кофе я в жизни не пила. Ни в одном ресторане.
– Ты что это такая довольная? – с подозрением косится на меня слишком уж внимательная родительница, намазывая мед на блинчик, - Кошелек по дороге нашла, что ли?
– Распогодилось…- неопределенно пожимаю плечами и сажусь к ним за стол, беру пару блинчиков себе и пододвигаю поближе сметану, - Какие планы?
– У нас с тобой, дочка, планы сегодня генеральную уборку сделать, - вздыхает мать, - Скоро лето уже, а у нас окна до сих пор не вымыты, что люди скажут? Ковры надо вынести, холодильник отмыть. Ведь никому кроме меня ничего не надо, живем как в свинарнике, что вот…
– Хорошо, всё помоем, - смиренно киваю, перебивая её и даже не начиная спорить о том, что всё это можно было сделать чужими руками.
В конце концов, родители держат целую гостиницу и приплатить горничным за уборку – не проблема, но если маме так хочется мучиться с этим самой, то кто я такая, чтобы спорить. Тем более, что я уже спорила и не раз, каждый раз выслушивая в ответ, что хозяйка из меня никакая, деньги я считать не умею и вообще свой дом надо самой убирать.
Мать на моё согласие удовлетворенно кивает, я приступаю к завтраку, чувствуя, как потихоньку портится настроение. И дело даже не в том, что я не горю желанием драить эти окна, а потому что атмосфера
Поглядываю на отца. Точно. Сосредоточенный, молчаливый, глаз не поднимает. Будто готовится в любой момент внезапную атаку отразить. Хм…Поругались? Опять?
– Пап, а ты чем займешься? – пытаюсь нащупать причину тягостного напряжения за столом.
– Да надо на базе поработать, графики инструкторам расставить, а потом…- вздыхает, жуя губы и настороженно косясь на маму, - В строительный магазин в Кисловодск с Гошей поедем, он девятый класс на одни пятерки заканчивает. Я ему, если нормально доучится, ремонт в комнате и мопед обещал.
– Мопед он ему обещал! – взрывается мать, резко вставая из –за стола.
С грохотом кидает тарелку в раковину, нервно вытирает руки о полотенце. Я на секунду прикрываю глаза, чувствуя, как в висках начинает муторно постукивать. Мамино раздражение понятно, но она точно будет в таком настроении целый день теперь, и уборка вместе с ней превратится в настоящую пытку. Морально готовлюсь уже сейчас.
– Да, обещал, - рычит тихо отец, смотря на маму исподлобья, стучит вдруг кулаком по столу, - Обещал! Он мой сын, может хватит уже?! Столько лет…
– Нагулянный! – взвизгивает мать и её подбородок начинает дрожать.
Вскакиваю со стула, пытаюсь её обнять.
– Мам, ну что ты…
– Отстань, - уворачивается, - Не трогай меня!! Я же знаю, что ты на его стороне! Всегда была! Папа - хороший, мама- плохая, да?!
– Мам, это не так, - устало тру лоб.
Если честно, хочется просто подальше сбежать куда-то от их разборок. Я уже взрослая, но потряхивать начинает совсем как в детстве, это уже рефлекс, наверно. Просто заткнуть уши и не слышать. Просто сбежать.
– Да хоть нагулянный, хоть прогулянный! Мой, что уж теперь! Да, грех, но сына я не брошу! И нечего опять Гульку приплетать! Что ты от неё хочешь?
– Да ничего не хочу! Ничего от вас не хочу! Умру и плакать не будете! Только и ждешь, наверно, чтобы к Надьке своей убежать! Что я? Не знаю, что ли?! – всхлипывает мать, прикрывая рот рукой.
– Нин, ну ты…- отец багровеет и сжимает кулаки, вижу, как его потряхивает от гнева, - дура ты, Нинка.
Глухо и как-то обреченно. Со крипом отодвигает стул и резко встает из-за стола.
– Всё, я ушел, - бросает в дверях , не оборачиваясь.
– Да иди куда хочешь! – с надрывом кричит мать ему вслед, в сердцах махнув полотенцем.
Молча пялюсь в тарелку. В ушах звенит. Вспоминаю снова, почему так мечтала уехать из дома сразу после девятого класса много лет назад. Даже несмотря на то, что уже была влюблена в Лёвку.
25. Гулико
– Вот, знаешь, дочка...- вновь с расстановкой начинает мать тем тоном, от которого у меня по холке пробегает неприятный холодок.