До особого распоряжения
Шрифт:
родины от большевиков, иноверцев.
В святом городе я убедился, что муфтий Садретдин-хан был дружен с бывшими мусаватистами.
Они нашли общий язык...
В Азербайджане шла своя жизнь.
...Совсем недавно мне довелось быть в гостях у старого друга, председателя узбекского колхоза.
В этот колхоз приехала группа азербайджанских хлопкоробов. Прославленные люди с орденами на
груди внимательно, как школьники, слушали выступление моего друга о новом сорте хлопчатника.
Потом выступал главный агроном колхоза. В годы Великой Отечественной войны он, украинский
школьник, попал в Узбекистан, рос и учился. Незнакомые люди заменили родителей.
Он пел по вечерам украинские песни. А сейчас на узбекском языке строго, серьезно говорил о
перспективах нового сорта хлопчатника.
Это было то, чего боялись муфтий Садретдин-хан и мусаватисты...
СВЯТОЙ ГОРОД
Когда-то шейх Файз Мухаммед-хан, афганец по происхождению, выходец из Индии, пожертвовал свое
состояние на строительство суннитской мечети в этом святом городе.
Имя шейха как благородного и щедрого человека ежедневно упоминалось муфтием Садретдин-ханом,
ставилось примером верного служения аллаху, обрастало легендами.
В небольшой мечети звучали не только молитвы. Муфтий, он же имам, настоятель мечети, вел здесь
деловые переговоры, встречался и с верующими, и просто с нужными людьми.
Разумеется, каждое дело начиналось с молитвы. И чем значительнее встреча, тем торопливее
звучали святые слова: муфтию хотелось как можно быстрее приступить к настоящему делу.
Мечеть в последние годы стала пристанищем для эмигрантов-суннитов. Здесь молились также
мусульмане из английского консульства, купцы, правоверные, странствующие в поисках лучшей доли.
Эти последние были особо уважаемыми гостями муфтия. Он не верил газетам, а новости,
подкрепленные клятвой мусульманина, внушали доверие. Муфтий знал, что и где творится.
Ему, посвятившему жизнь борьбе за создание мусульманского государства Великого Турана, нужно
было знать все и обо всех.
Сегодня, в пятницу, Маджид-бек приведет нового эмигранта, молодого образованного человека.
Пятница - особый день. В мечети много верующих. Пусть этот парень сразу увидит, какая сила
окружает муфтия Садретдин-хана.
Махмуд-бек заглянул в мечеть, где уже было тихо и пусто: молитва закончилась. Затем вошел во двор
жилой части. В ханаке, помещении для молитв настоятеля, тоже никого не было. Справа во дворе стояло
старое двухэтажное здание. Нижний этаж, видно, занимали хозяйственные помещения, на верхнем
располагались худжры - узкие, темные кельи.
Махмуд-бек поднялся по шайкой деревянной лестнице и прислушался. Из одной худжры доносились
приглушенные голоса. Дверь была открыта.
30
Молодой эмигрант вошел, поклонился присутствующим. Их было пятеро... Муфтий Садретдин-хан,
маленький сухой старик, сидел за низким столиком на коврике и выжидающе смотрел на гостя. Махмуд-
бек решил, что муфтий плохо слышит, и громче повторил приветствие. Жиденькая бородка
вздрагивала... Верный признак, что муфтий чем-то недоволен.
Наступила пауза...
Муфтий слегка нагнул голову. Казалось, огромная новая чалма перевесила, потянула его вниз. Но нет,
это Садретдин-хан исподлобья рассматривал молодого узбека и наконец сказал:
– Ты полгода живешь здесь и не нашел времени зайти в мечеть.
– Уважаемый отец, - спокойно ответил Махмуд-бек, - я каждый день хожу на молитву.
– Ты суннит.
– В шиитской мечети я тоже находил свое скромное место.
– Твое место здесь...
– Тяжела доля чужеземца, - пожаловался Махмуд-бек, - я вынужден был с хозяином ходить в
соседнюю мечеть.
– Ты суннит!
– визгливо выкрикнул муфтий.
Махмуд-бек опустил голову. Неужели святой отец не может понять, как ему трудно. Он работает с
рассвета до поздней ночи. Разве есть свободные минуты, чтобы ходить на молитву совсем в другой
конец города.
– Где ты узнал шиитское учение?
– тише спросил муфтий.
– Я долго жил... Я скрывался в ауле от большевиков.
– Где? У кого?
– удивился муфтий.
Услышав название аула, имя муллы, присутствующие переглянулись. Только муфтий оставался
невозмутимым. Он продолжал осматривать, вернее, ощупывать узкими, острыми глазками нового
эмигранта.
Это первый человек, который не искал с ним знакомства, не бросался к ногам с просьбой о помощи. И
сейчас он держится как-то уверенно. Почтительно отвечает на вопросы, вежливо выслушивает, не прячет
глаза.
– Как ты сюда шел?
Махмуд-бек коротко рассказал о своем пути.
– Значит, хурджун оставил у чабана... Почему?
– Книги, мои записи... Чабан сказал, что опасно с ними идти.
– Книги?!
– опять крикнул муфтий.
– У мусульманина одна книга!
На краю столика лежал коран.
– Вот она! Ты на ней дашь клятву... А если врешь, мы спустим шкуру с тебя.
Махмуд-бек пожал плечами:
– Вы сами, уважаемый отец, пригласили меня. Я пришёл. Какую же еще клятву я должен давать...