До особого распоряжения

Пармузин Борис

произошло за каких-то час-полтора.

– В становище не должны знать, куда уехал Васли. О муфтии ни слова...
– предупредил на прощание

Махмуд-бек.
– Васли уехал в город. И остался там. Он пока будет жить у Фруктового базара и часто

заходить в чайхану ферганца.

С сотником Махмуд-бек не обнялся, а подал руку. Тот осторожно пожал ее двумя широкими ладонями.

Через несколько минут всадники были в степи.

Махмуд-бек думал о задании Эсандола.

Неожиданный случай с Васли натолкнул на простую мысль:

следует переправить отсюда самых опасных людей.

Как на это посмотрит Аскарали? Он с ним не советовался и действовал самостоятельно. Времени для

встреч совершенно не было

...В мертвой тишине неожиданные выстрелы прозвучали особенно гулко и страшно.

– Вперед!
– крикнул Махмуд-бек и, пригнувшись, пришпорил коня.

Вслед прозвучало еще два выстрела. Резко просвистели пули. И все стихло.

Только билась над степью тревожная дробь копыт. Не так-то тихо в становище... Не так-то послушны

воины ислама. Кто мстил Васли? А может, Махмуд-беку, помощнику муфтия, духовного вождя

эмигрантов?

Как этим выстрелам обрадуется Аскарали!

Муфтий рассеянно выслушал Махмуд-бека.

– Да, люди у нас есть...

– Нужно доложить господину Эсандолу об этом человеке. Его зовут Васли.

Муфтий невольно поморщился. Конечно, при упоминании имени консула.

– Доложить...
– вздохнул Садретдин-хан.

– Что-нибудь случилось, отец?
– спросил Махмуд-бек.

68

– Случилось...
– с новым вздохом ответил муфтий.

Соблюдая приличия, Махмуд-бек помолчал.

– Ваша проклятая свадьба...
– не выдержал муфтий.
– Они приходили, шумели, кричали. Выжили из

ума, ослы. В такое время думать о древних обычаях! Живем на чужой земле... Какие могут быть обычаи!

– распалялся Садретдин-хан.

Они - это старики, верхушка туркестанской эмиграции. Никто из них не позволит нарушать обычаи

предков, позорить имя уважаемого Давлят-бека, отца невесты.

Все уже знали о предстоящей свадьбе Махмуд-бека. И вдруг муфтий решает ее отложить...

Неслыханное дело!.. Бедный Давлят-бек... Седая голова честного мусульманина покроется позором. А

что будет с девушкой?

Вот какие слухи поползли среди эмигрантов. Что против них можно сделать?

– Надо опять идти к господину Эсандолу...
– Махмуд-бек снова хватается за эту соломинку.

Консул должен отстоять свое решение.

– Надо...
– слабо соглашается муфтий.
– Пойдем завтра...

От неожиданной вести Махмуд-бек тоже растерялся. Следует немедленно навестить Аскарали.

Теперь к истории

с женитьбой нельзя относиться так легко, с улыбкой.

На деле все оказалось намного серьезней.

Но Аскарали встретил Махмуд-бека с веселой улыбкой. Или до него не дошли слухи последних дней?

– A-а... Жених заявился. Думал, забудете, не пригласите на свадьбу...

Вероятно, у Махмуд-бека был довольно жалкий, растерянный вид.

– Ну-ну! Перестаньте. Мы с таким настроением не выберемся из этой истории...
– уже серьезно сказал

Аскарали.

– Мне кажется, не выберемся. Эсандол может дать согласие, когда узнает о твердом решении

аксакалов.

Аскарали подошел к окну. В последнее время это стало привычкой. Он обычно рассматривал двор

караван-сарая и, не поворачиваясь, говорил о важном деле.

Очередная группа дервишей жалась в тени. Оборванные люди, как всегда, о чем-то спорили, пытаясь

обратить на себя внимание солидных паломников и сосредоточенных купцов.

До них ли сейчас, до их ли истерических криков?

– Не выберемся...
– повторил Аскарали.

Он хорошо понимал, в какое глупое положение попал Махмуд-бек.

– Вы хотя бы видели эту девушку?
– спросил Аскарали.

– Видел...

– Ого!
– Аскарали резко повернулся: - Красивая?

– Сейчас не до шуток.

– Я серьезно спрашиваю.

– Да... Но очень молода.

– А вам, брат, - рассудительно проговорил Аскарали, - уже за тридцать...

Махмуд-бек смотрел на сосредоточенное лицо Аскарали. Сейчас Аскарали думал о судьбе советского

человека, разведчика, коммуниста. Никто в этом городе сегодня не решит за него, не подскажет, что

делать.

– Вы эмигрант. . Вы называете муфтия своим отцом... Вы послушно выполняете волю старейшин.

Следовательно, вам нужно подчиниться их воле. Иначе вы, Махмуд-бек, не имеете права поступать.

Аскарали рассуждал вслух, негромко, медленно, подчеркивая каждое слово.

– Значит, жениться?

– Возможно...

– На дочери курбаши?

Аскарали промолчал.

– Вы об этом подумали?
– опять задал вопрос Махмуд-бек.

– Думал и думаю... По крайней мере, больше вас. Я уже доложил Центру о создавшейся ситуации. И о

девушке...

Махмуд-бек и не представлял, какая работа проделана его другом. Аскарали давно понял, что

старейшины эмиграции не отступят. Муфтий Садретдин-хан допустил ошибку, согласившись на свадьбу.

– Дочь Давлят-бека - Фарида...
– продолжал Аскарали.
– Через три месяца ей исполнится семнадцать